Неточные совпадения
Заплакали дети, отчаянно закричала беременная тетка Наталья; моя мать потащила ее куда-то, взяв в охапку; веселая рябая
нянька Евгенья выгоняла из кухни детей; падали стулья; молодой широкоплечий подмастерье Цыганок сел верхом на спину дяди Михаила, а мастер Григорий Иванович, плешивый, бородатый человек в темных очках, спокойно связывал
руки дяди полотенцем.
Нянька Евгенья, присев на корточки, вставляла в
руку Ивана тонкую свечу; Иван не держал ее, свеча падала, кисточка огня тонула в крови;
нянька, подняв ее, отирала концом запона и снова пыталась укрепить в беспокойных пальцах. В кухне плавал качающий шёпот; он, как ветер, толкал меня с порога, но я крепко держался за скобу двери.
Нянька снова прикрепляла свечу к
руке Цыгана, капала на ладонь ему воском и слезами.
— Пошла, пошла! — ответил дедушка, махая
рукой, а я спрятался под ступени крыльца, чтобы
нянька не увела и меня.
Вы здоровы, спокойны, у вас есть занятия, которые вы любите; любящая жена ваша так слаба, что не может заниматься ни домашним хозяйством, которое передано на руки слуг, ни детьми, которые на
руках нянек, ни даже каким-нибудь делом, которое бы она любила, потому что она ничего не любит, кроме вас.
Она даже не раз обращала внимание ктитора на подтаивавшие мелкие свечи желтого воска, которые ставили к кануну за упокой князя крестьяне, а потом сама после панихиды скушала первую ложку кутьи и положила одно зерно с нее в ротик сына, которого держала на
руках нянька, одетая в черное траурное платье.
Неточные совпадения
Его водили под
руки // То господа усатые, // То молодые барыни, — // И так, со всею свитою, // С детьми и приживалками, // С кормилкою и
нянькою, // И с белыми собачками, // Все поле сенокосное // Помещик обошел.
Мать осыпала его страстными поцелуями, потом осмотрела его жадными, заботливыми глазами, не мутны ли глазки, спросила, не болит ли что-нибудь, расспросила
няньку, покойно ли он спал, не просыпался ли ночью, не метался ли во сне, не было ли у него жару? Потом взяла его за
руку и подвела его к образу.
— Понадобилось, так явились и мысли и язык, хоть напечатать в романе где-нибудь. А нет нужды, так и не умею, и глаза не видят, и в
руках слабость! Ты свое уменье затерял еще в детстве, в Обломовке, среди теток,
нянек и дядек. Началось с неуменья надевать чулки и кончилось неуменьем жить.
Когда
нянька мрачно повторяла слова медведя: «Скрипи, скрипи, нога липовая; я по селам шел, по деревне шел, все бабы спят, одна баба не спит, на моей шкуре сидит, мое мясо варит, мою шерстку прядет» и т. д.; когда медведь входил, наконец, в избу и готовился схватить похитителя своей ноги, ребенок не выдерживал: он с трепетом и визгом бросался на
руки к няне; у него брызжут слезы испуга, и вместе хохочет он от радости, что он не в когтях у зверя, а на лежанке, подле няни.
— Поздравляю с новорожденной! — заговорила Вера развязно, голосом маленькой девочки, которую научила
нянька — что сказать мамаше утром в день ее ангела, поцеловала
руку у бабушки — и сама удивилась про себя, как память подсказала ей, что надо сказать, как язык выговорил эти слова! — Пустое! ноги промочила вчера, голова болит! — с улыбкой старалась договорить она.