Неточные совпадения
И пришли ко дьяку в ночу беси:
— Тебе, дьяк, не угодно здеся?
Так пойдем-ко ты с нами во ад, —
Хорошо там уголья горят! —
Не поспел умный дьяк
надеть шапки,
Подхватили его беси в свои лапки,
Тащат, щекотят, воют,
На плечи сели ему двое,
Сунули его в адское пламя:
— Ладно ли, Евстигнеюшка, с нами? —
Жарится дьяк, озирается,
Руками в бока подпирается,
Губы у него спесиво надуты,
— А — угарно, говорит, у вас в аду-то!
— Стало быть, вы не будете смеяться… Мне вот как хотелось бы умереть. Одеться в самое дорогое, модное платье, какое я на днях видела на здешней богачке, помещице Шеффер,
надеть на руки браслеты… Потом стать на самый верх Каменной Могилы и дать себя убить молнии так, чтобы все люди видели… Страшный гром, знаете, и конец…
— Устинов здесь, — тихо вымолвил Хвалынцев. Девушка, ничего не ответя, быстро собрала шитье,
надела на руку баул и поднялась с места. Глаза ее встретились с глазами Хвалынцева.
Загадочными окольными путями человек приходит к тому, что готов снова подставить голову под страдания, за которые сейчас только проклинал божество, и добровольно
надевает на руку железное кольцо of цепи, которою был окован.
Неточные совпадения
Долли, Чириков и Степан Аркадьич выступили вперед поправить их. Произошло замешательство, шопот и улыбки, но торжественно-умиленное выражение
на лицах обручаемых не изменилось; напротив, путаясь
руками, они смотрели серьезнее и торжественнее, чем прежде, и улыбка, с которою Степан Аркадьич шепнул, чтобы теперь каждый
надел свое кольцо, невольно замерла у него
на губах. Ему чувствовалось, что всякая улыбка оскорбит их.
И,
на ходу
надевая пальто, он задел
рукой по голове лакея, засмеялся и вышел.
—
Наденьте совсем! — послышались советы, когда священник
надел на них венцы, и Щербацкий, дрожа
рукою в трехпуговочной перчатке, держал высоко венец над ее головой.
Повернувшись опять к аналою, священник с трудом поймал маленькое кольцо Кити и, потребовав
руку Левина,
надел на первый сустав его пальца. «Обручается раб Божий Константин рабе Божией Екатерине». И,
надев большое кольцо
на розовый, маленький, жалкий своею слабостью палец Кити, священник проговорил то же.
«И стыд и позор Алексея Александровича, и Сережи, и мой ужасный стыд — всё спасается смертью. Умереть — и он будет раскаиваться, будет жалеть, будет любить, будет страдать за меня». С остановившеюся улыбкой сострадания к себе она сидела
на кресле, снимая и
надевая кольца с левой
руки, живо с разных сторон представляя себе его чувства после ее смерти.