Цитаты со словом «дале»
— Видно, в наказание господь
дал, — расчеши-ка вот их, окаянные! Смолоду я гривой этой хвасталась, на старости кляну! А ты спи! Еще рано, — солнышко чуть только с ночи поднялось…
— Я ему семишник [Семишник — то же, что и семитка: монета в две копейки.]
дам, — сказала бабушка, уводя меня в дом.
— Лексея не
дам! Не дам, изверг!
Чаще других бывала у меня бабушка; она и спала на одной кровати со мной; но самое яркое впечатление этих дней
дал мне Цыганок.
Все много пили, ели, вздыхая тяжко, детям
давали гостинцы, по рюмке сладкой наливки, и постепенно разгоралось жаркое, но странное веселье.
— Мне голос иметь хочется! — жаловался Цыганок. — Ежели бы голос бог
дал, десять лет я бы попел, а после — хоть в монахи!
—
Даст ему дед пятишницу, он на три рубля купит, а на десять украдет, — невесело говорила она. — Любит воровать, баловник! Раз попробовал, — ладно вышло, а дома посмеялись, похвалили за удачу, он и взял воровство в обычай. А дедушка смолоду бедности-горя до́сыта отведал — под старость жаден стал, ему деньги дороже детей кровных, он рад даровщине! А Михайло с Яковом…
Его купил дядя Яков, чтоб поставить над могилою своей жены, и
дал обет отнести крест на своих плечах до кладбища в годовщину смерти ее.
— Ведь врешь, поди, разбойник, не спишь? — тихонько говорит она. — Не спишь, мол, голуба́ душа? Ну-ко,
давай одеяло!
— Не помню уж. А вдругорядь он меня избил до полусмерти да пятеро суток есть не
давал, — еле выжила тогда. А то еще…
— Амбар, соседи, отстаивайте! Перекинется огонь на амбар, на сеновал, — наше всё дотла сгорит и ваше займется! Рубите крышу, сено — в сад! Григорий, сверху бросай, что ты на землю-то мечешь! Яков, не суетись,
давай топоры людям, лопаты! Батюшки-соседи, беритесь дружней, — бог вам на помочь.
— Милостив господь бывает до тебя, большой тебе разум
дает…
— На краткое время, на час, а
дает!..
—
Дайте ей масла лампадного с ромом да сажи: полстакана масла, полстакана рому да ложку столовую сажи…
Она служила повитухой, разбирала семейные ссоры и споры, лечила детей, сказывала наизусть «Сон богородицы», чтобы женщины заучивали его «на счастье»,
давала хозяйственные советы...
Ну, стала она барам ненадобна, и
дали они ей вольную, — живи-де, как сама знаешь, — а как без руки-то жить?
— Что мне сахару не
даешь? — капризным тоном балованного ребенка спрашивал он бабушку. Она отвечала ласково, но твердо...
— Будет! Держи книжку. Завтра ты мне всю азбуку без ошибки скажешь, и за это я тебе
дам пятак…
Мужики хотели было насмерть перебить их, да конвой не
дал, гарнизонные вступились, — разогнали мужиков по дворам.
Из Нижнего баре приезжали на тройках глядеть пленных; приедут, и одни ругают, кулаками французам грозят, бивали даже, другие — разговаривают мило на ихнем языке, денег
дают и всякой хурды-мурды теплой.
Бывало, матери-то кричат: мадама, мадама, — это, стало быть, моя
дама, барыня моя, — а барыня-то из лабаза на себе мешок муки носила по пяти пудов весу.
А денщик этот, Мирон, лошадей любил: ходит по дворам и знаками просит,
дали бы ему лошадь почистить!
— Пустите вы меня к нему!
Дайте слово сказать…
— Сердечушко мое чистое, небесное! Защита моя и покров, солнышко золотое, мати господня, охрани от наваждения злого, не
дай обидеть никого, и меня бы не обижали зря!
Черная обезьяна в перьях оглушительно орет что-то похожее на слова бабушки, — старуха смеется радостно,
дает птице просяной каши с пальца и говорит...
— Никак не могу я спорить с тобой, забиваешь ты, брат, меня;
давай лучше помолчим…
— Здесь! Когда?
Дай бог память…
— Вот он, — говорила мать. — Господи, какой большущий! Что, не узнаешь? Как вы его одеваете, ну уж… Да у него уши белые! Мамаша,
дайте гусиного сала скорей…
— Окаянные, опять собрались! Теперь до утра уснуть не
дадут.
Дали старцу в рученьку острый нож,
Взбросил он его над седою головой,
Птицею нож полетел в небеса,
Ждут-пождут — он не падает.
Да и ты, молодец, говорю, ты подумай-ко: по себе ли ты березу ломишь?» Дедушко-то наш о ту пору богач был, дети-то еще не выделены, четыре дома у него, у него и деньги, и в чести он, незадолго перед этим ему
дали шляпу с позументом да мундир за то, что он девять лет бессменно старшиной в цехе сидел, — гордый он был тогда!
Иду я домой во слезах — вдруг встречу мне этот человек, да и говорит, подлец: «Я, говорит, добрый, судьбе мешать не стану, только ты, Акулина Ивановна,
дай мне за это полсотни рублей!» А у меня денег нет, я их не любила, не копила, вот я, сдуру, и скажи ему: «Нет у меня денег и не дам!» — «Ты, говорит, обещай!» — «Как это — обещать, а где я их после-то возьму?» — «Ну, говорит, али трудно у богатого мужа украсть?» Мне бы, дурехе, поговорить с ним, задержать его, а я плюнула в рожу-то ему да и пошла себе!
Он и во гневе не терял разума, говорит дедушке: «Брось кистень, не махай на меня, я человек смирный, а что я взял, то бог мне
дал и отнять никому нельзя, и больше мне ничего у тебя не надо».
Воротился он —
давай меня бить, давай ругать, я только покряхтываю да помалкиваю: всё пройдет, а чему быть, то останется!
Ведь когда мать на земле обижают — в небесах матерь божия горько плачет!» Ну, тут Максим схватил меня на руки и
давай меня по горнице носить, носит да еще приплясывает, — силен был, медведь!
А по ночам — в простынях пойдут, попа напугали, он бросился на будку, а будочник, тоже испугавшись,
давай караул кричать.
Ну, столкнули они его в воду-то, он вынырнул, схватился руками за край проруби, а они его
давай бить по рукам, все пальцы ему растоптали каблуками.
— Ах, дедушко, дедушко, малая ты пылинка в божьем глазу! Ленька, ты только молчи про это! — разорился ведь дедушко-то дотла!
Дал барину одному большущие деньги-тысячи, а барин-то обанкрутился…
Когда он, маленький, в широкой черной одежде и смешном ведерке на голове, сел за стол, высвободил руки из рукавов и сказал: «Ну,
давайте беседовать, дети мои!» — в классе сразу стало тепло, весело, повеяло незнакомо приятным.
Он пользовался уважением, ему
давали обильно, крупными билетами; размахивая билетом под носом бабушки, дед хвастался и дразнил ее, как ребенок...
— Видала, дура? Тебе сотой доли этого не
дадут!
За хорошую тесину домовладельцы-мещане
давали по гривеннику, в день можно было стащить штуки две, три.
—
Давайте сложимся по копейке, Вяхиревой матери на вино, а то она побьет его!
— Не
дай господь бессонницу! Ух!
Мужик, усмехаясь, ставил жестяной самовар, мы, в ожидании чая, рассуждали о своих делах, он
давал нам добрые советы...
— Ух, чтоб вам сдохнуть, — будто и не мальчишки ведь, а? Ах, воры, не
дай господь бессонницу!
— Спрашивают ее: «Кто поджег?» — «Я подожгла!» — «Как так, дура? Тебя дома не было в тую ночь, ты в больнице лежала!» — «Я подожгла!» Это она — зачем же? Ух, не
дай господь бессонницу…
Но вот наконец я сдал экзамен в третий класс, получил в награду Евангелие, Басни Крылова в переплете и еще книжку без переплета, с непонятным титулом — «Фата-Моргана»,
дали мне также похвальный лист. Когда я принес эти подарки домой, дед очень обрадовался, растрогался и заявил, что всё это нужно беречь и что он запрет книги в укладку себе. Бабушка уже несколько дней лежала больная, у нее не было денег, дед охал и взвизгивал...
Неточные совпадения
— Ну? — насмешливо воскликнул дед. — Это хорошо! Спасибо, сынок! Мать, дай-кось лисе этой чего-нибудь в руку — кочергу хошь, что ли, утюг! А ты, Яков Васильев, как вломится брат — бей его в мою голову!..
— Ну, помни же! Давай-ко, уберем тут всё. Лицо-то не избито у меня? Ну ладно, стало быть, всё шито-крыто…
А давай-ко ты спросим господа, // Все святые силы небесные:
После вышел рыбак старенький, // Поклонился во все стороны, // Молвил слово решенное: // — А вы дайте-ко, люди добрые, // В праву руку мне булатный нож, // Я воскину его до неба, // Пусть падет, чья вина — найдет!
— Ловко придумал! — сказал однажды дедушка, разглядывая мою работу. — Только бурьян тебя забьет, корни-то ты оставил! Дай-ко я перекопаю землю заступом, — иди, принеси!
Цитаты из русской классики со словом «дале»
— И не кажи лучше. Сказываю тебе: живу, як горох при дорози: кто йда, то и скубне. Э! Бодай она неладна була, ся жисть проклятая, як о ней думать. От пожалел еще господь, что жену
дал добрую; а то бы просто хоть повеситься.
— Нынче слободно! — излагает другой гость, — нынче батюшка царь всем волю
дал! Нынче, коли ты хочешь сидеть — сиди! И ты сиди, и мужик сиди — всем сидеть дозволено! То есть, чтобы никому… чтобы ни-ни… сиди, значит, и оглядывайся… Вот как царь-батюшка повелел!
— Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый. Богом взысканный, он мне, благодетель, 10 рублей
дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша, юродивый — истинно божий человек, зиму и лето босо́й ходит. Что ходить, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
— «И хлопочи об наследстве по дедушке Василье, улещай его всяко, обласкивай покуда он жив и следи чтобы Сашка не украла чего. Дети оба поумирали на то скажу не наша воля, бог
дал, бог взял, а ты первое дело сохраняй мельницу и обязательно поправь крылья к осени да не дранкой, а холстом. Пленику не потакай, коли он попал, так пусть работает сукин сын коли черт его толкнул против нас». Вот! — сказал Пыльников, снова взмахнув книжкой.
«Боже отец наших! Помяни щедроты Твоя и милости яже от века суть; не отвержи нас от лица Твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих, презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в Тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг к другу любовью, вооружи единодушием на праведное защищение одержания еже
дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Предложения со словом «дале»
- Он изложил историю империи до 410 года, но с самого начала ясно дал понять, что это история упадка и разложения и в его время империя была уже не та, какой должна была быть.
- Я практически уже дал согласие министру возглавить новую внутриведомственную структуру, приказ об учреждении которой будет подписан буквально через пару дней…
- Если человек дал слово, то сомневаться в его честности – оскорбительно.
- (все предложения)
Афоризмы русских писателей со словом «дале»
- Видал я на своем веку,
Что так же с правдой поступают.
Доколе совесть в нас чиста,
То правда нам мила и правда нам свята,
Ее и слушают и принимают:
Но только стал кривить душой,
То правду дале от ушей.
И всякий, как дитя, чесать волос не хочет.
Когда их склочет.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно