Самгин задыхался, хрипел; ловкие руки расстегнули его пальто, пиджак, шарили по карманам, сорвали очки, и
тяжелая ладонь, с размаха ударив его по уху, оглушила.
Коновалов скрипел зубами, и его голубые глаза сверкали, как угли. Он навалился на меня сзади и тоже не отрывал глаз от книги. Его дыхание шумело над моим ухом и сдувало мне волосы с головы на глаза. Я встряхивал головой для того, чтобы отбросить их. Коновалов увидал это и положил мне на голову свою
тяжелую ладонь.
Неожиданно под самым вашим носом раздается дребезжащий хохот,
тяжелая ладонь шлепает вас по спине, и совсем незнакомый человек вскрикивает: «Ах ты, черт тебя возьми! совсем было не узнал!..
Неточные совпадения
Капернцы обожали плотных,
тяжелых женщин с масляной кожей толстых икр и могучих рук; здесь ухаживали, ляпая по спине
ладонью и толкаясь, как на базаре.
— Но все-таки суда я не хочу, вы помогите мне уладить все это без шума. Я вот послал вашего Мишку разнюхать — как там? И если… не очень, — завтра сам пойду к Блинову, черт с ним! А вы — тетку утихомирьте, расскажите ей что-нибудь… эдакое, — бесцеремонно и напористо сказал он, подходя к Самгину, и даже легонько дотронулся до его плеча
тяжелой, красной
ладонью. Это несколько покоробило Клима, — усмехаясь, он сказал:
Сидели в большой полутемной комнате, против ее трех окон возвышалась серая стена, тоже изрезанная окнами. По грязным стеклам, по балконам и железной лестнице, которая изломанной линией поднималась на крышу, ясно было, что это окна кухонь. В одном углу комнаты рояль, над ним черная картина с двумя желтыми пятнами, одно изображало щеку и солидный, толстый нос, другое — открытую
ладонь. Другой угол занят был
тяжелым, черным буфетом с инкрустацией перламутром, буфет похож на соединение пяти гробов.
— Ты их, Гашка, прутом, прутом, — советовала она, мотая
тяжелой головой. В сизых, незрячих глазах ее солнце отражалось, точно в осколках пивной бутылки. Из двери школы вышел урядник, отирая
ладонью седоватые усы и аккуратно подстриженную бороду, зорким взглядом рыжих глаз осмотрел дачников, увидав Туробоева, быстро поднял руку к новенькой фуражке и строго приказал кому-то за спиною его:
Кошмарное знакомство становилось все теснее и
тяжелей. Поручик Петров сидел плечо в плечо с Климом Самгиным, хлопал его
ладонью по колену, толкал его локтем, плечом, радовался чему-то, и Самгин убеждался, что рядом с ним — человек ненормальный, невменяемый. Его узенькие, монгольские глаза как-то неестественно прыгали в глазницах и сверкали, точно рыбья чешуя. Самгин вспомнил поручика Трифонова, тот был менее опасен, простодушнее этого.