Влас. Я ухожу…
Любовь моя! Чистая, первая любовь моя! Благодарю… (Марья Львовна быстро уходит в лес направо. Влас идет на дачу, видит Басова и Суслова, понимает, что они слышали; он останавливается. Басов встает и кланяется, хочет что-то сказать. Влас идет к нему.) Молчать! Молчать! Ни слова! Не смейте, — ни слова! (Уходит на дачу.)
Неточные совпадения
Марья Львовна (сходит с террасы). Я этого не вижу в вашем друге, не вижу, нет! Чего он хочет? Чего ищет? Где его ненависть? Его
любовь? Его правда? Кто он: друг
мой? враг? Я этого не понимаю… (Быстро уходит за угол дачи.)
Шалимов.
Любовь! Я смотрю на нее серьезно… Когда я люблю женщину, я хочу поднять ее выше над землей… Я хочу украсить ее жизнь всеми цветами чувства и мысли
моей…
Влас (встает). Поверьте — мне необходима ваша
любовь!.. Я так запачкал свое сердце среди всех этих жалких людей… мне нужен огонь, который выжег бы всю грязь и ржавчину
моей души!..
Рюмин. Не
любви прошу — жалости! Жизнь пугает меня настойчивостью своих требований, а я осторожно обхожу их и прячусь за ширмы разных теорий, — вы понимаете это, я знаю… Я встретил вас, — и вдруг сердце
мое вспыхнуло прекрасной, яркой надеждой, что… вы поможете мне исполнить
мои обещания, вы дадите мне силу и желание работать… для блага жизни!
Басов (перебивая). Ты знаешь, — у нее роман с
моим письмоводителем, это факт! Я видел, как он объяснялся ей в
любви!
Басов. Но я преимущественно портвейн… Не осуждай меня, Варя! Ты всегда говоришь со мной так жестко и строго, а я… я человек мягкий… я все люблю нежной
любовью ребенка… дорогая
моя, сядь здесь!.. И поговорим, наконец, по душе. Нам нужно поговорить…
Соня. Ш-ш! Он будет братом мне… Он груб, ты сделаешь его мягче, у тебя так много нежности… Ты научишь его работать с
любовью, как работаешь сама, как научила меня. Он будет хорошим товарищем мне… и мы заживем прекрасно… сначала трое… а потом нас будет четверо… потому что, родная
моя, я выйду замуж за этого смешного Максима… Я люблю его, мама, он такой славный!
Хлестаков. Нет, я влюблен в вас. Жизнь моя на волоске. Если вы не увенчаете постоянную
любовь мою, то я недостоин земного существования. С пламенем в груди прошу руки вашей.
В нежности матушкиной я не сумневался; но, зная нрав и образ мыслей отца, я чувствовал, что
любовь моя не слишком его тронет и что он будет на нее смотреть как на блажь молодого человека.
— Да; но мне не хотелось заговаривать с теткой до нынешней недели, до получения письма. Я знаю, она не о
любви моей спросит, а об имении, войдет в подробности, а этого ничего я не могу объяснить, пока не получу ответа от поверенного.
— О, как мало знают те, которые никогда не любили! Мне кажется, никто еще не описал верно любви, и едва ли можно описать это нежное, радостное, мучительное чувство, и кто испытал его хоть раз, тот не станет передавать его на словах. К чему предисловия, описания? К чему ненужное красноречие?
Любовь моя безгранична… Прошу, умоляю вас, — выговорил наконец Старцев, — будьте моей женой!
Неточные совпадения
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю
мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Милон. А! теперь я вижу
мою погибель. Соперник
мой счастлив! Я не отрицаю в нем всех достоинств. Он, может быть, разумен, просвещен, любезен; но чтоб мог со мною сравниться в
моей к тебе
любви, чтоб…
Стародум. Оттого,
мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце
мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная
любовь ваша…
Стародум. Так. Только, пожалуй, не имей ты к мужу своему
любви, которая на дружбу походила б. Имей к нему дружбу, которая на
любовь бы походила. Это будет гораздо прочнее. Тогда после двадцати лет женитьбы найдете в сердцах ваших прежнюю друг к другу привязанность. Муж благоразумный! Жена добродетельная! Что почтеннее быть может! Надобно,
мой друг, чтоб муж твой повиновался рассудку, а ты мужу, и будете оба совершенно благополучны.
Он не верит и в
мою любовь к сыну или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это
мое чувство, но он знает, что я не брошу сына, не могу бросить сына, что без сына не может быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но что, бросив сына и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает и знает, что я не в силах буду сделать этого».