На Поречной стройно вытянулись лучшие дома, — голубые, красные, зеленые, почти все с палисадниками, — белый дом председателя земской управы Фогеля, с башенкой на крыше; краснокирпичный с желтыми ставнями — головы; розоватый —
отца протоиерея Исаии Кудрявского и еще длинный ряд хвастливых уютных домиков — в них квартировали власти: войсковой начальник Покивайко, страстный любитель пения, — прозван Мазепой за большие усы и толщину; податной инспектор Жуков, хмурый человек, страдавший запоем; земский начальник Штрехель, театрал и драматург; исправник Карл Игнатьевич Вормс и развеселый доктор Ряхин, лучший артист местного кружка любителей комедии и драмы.
— Ну, а расскажи же, — спрашивает его опять Захария, — расскажи, братец, как ты это у
отца протоиерея вверх ногами по потолку ходил?
Издержки по погребению моего тела принял Прокоп на свой счет и, надо отдать ему справедливость, устроил похороны очень прилично. Прекраснейшие дроги, шесть попов, хор певчих и целый взвод факельщиков, а сзади громаднейший кортеж, в котором приняли участие все находящиеся в Петербурге налицо кадыки. На могиле моей один из кадыков начал говорить, что душа бессмертна, но зарыдал и не кончил. Видя это,
отец протоиерей поспешил на выручку.
Неточные совпадения
Александров и вместе с ним другие усердные слушатели
отца Иванцова-Платонова очень скоро отошли от него и перестали им интересоваться. Старый мудрый
протоиерей не обратил никакого внимания на это охлаждение. Он в этом отношении был похож на одного древнего философа, который сказал как-то: «Я не говорю для толпы. Я говорю для немногих. Мне достаточно даже одного слушателя. Если же и одного нет — я говорю для самого себя».
Кончилась наконец обедня, и наш
протоиерей,
отец Павел, вышел сказать торжественную проповедь.
Не было надобности придавать какое-нибудь особенное значение этой поездке
отца Туберозова, потому что
протоиерей, в качестве благочинного, частенько езжал в консисторию.
У
отца Захарии Бенефактова домик гораздо больше, чем у
отца Туберозова; но в бенефактовском домике нет того щегольства и кокетства, каким блещет жилище
протоиерея.
Сквозь эту толпу, несмотря на свой сан и значение, с трудом могли пробираться самые влиятельные лица города, как-то:
протоиерей Грацианский,
отец Захария и капитан Повердовня, да и то они пробились лишь потому, что толпа считала присутствие священников при расправе с чертом религиозною необходимостью, а капитан Повердовня протеснился с помощью сабельного эфеса, которым он храбро давал зуботычины направо и налево.