— Я не люблю читать о мужиках; что интересного в их жизни? Я знаю их, живу с ними и вижу, что о них пишут неверно, неправду. Они такими жалкими описываются, а они просто подлые, их совсем
не за что жалеть. Они только одного и хотят — надуть вас, украсть у вас что-нибудь. Клянчат всегда, ноют, гадкие, грязные… А они ведь умные, о! они даже очень хитрые; как они мучат меня иногда, если б вы знали!
Неточные совпадения
Полканов уже успел заметить,
что сестра — как он и думал —
не особенно огорчена смертью мужа,
что она смотрит на него, брата, испытующе и, говоря с ним, что-то скрывает от него. Он ожидал увидеть её нервной, бледной, утомлённой. Но теперь, глядя на её овальное лицо, покрытое здоровым загаром, спокойное, уверенное и оживлённое умным блеском светлых глаз, он чувствовал,
что приятно ошибся, и, следя
за её речами, старался подслушать и понять в них то, о
чём она молчала.
Что я теперь?
Что мне делать и как жить? Я продала бы это имение и поехала
за границу, но его брат претендует на наследство, возможен процесс. Я
не хочу уступать своего без законных к тому оснований и
не вижу их в претензии его брата. Как ты об этом думаешь?
— Я, видите ли, рада очень вам. Мне до вас
не с кем было поговорить. Ваша сестра, я знаю,
не любит меня и всё сердится на меня… должно быть,
за то,
что я даю водки отцу, и
за то,
что побила Никона…
— Ты сомневаешься? — с укором спросила она и вздохнула. — А между тем это факт; он часто бывал в таком состоянии… я
не утверждаю,
что он изменял мне, но допускаю это. Разве он мог сознавать — я пред ним или другая, если он окна принимал
за двери?
— Но я думаю,
что это… как вам сказать?., это стремление лишних женщин. Они остались
за бортом жизни, потому
что некрасивы или потому,
что не сознают силы своей красоты,
не знают вкуса власти над мужчиной… Они — лишние. Но — нужно есть мороженое.
Полканов
не стал решать этот вопрос, а задумался о том,
чем занята в данный момент девушка? Бьёт по щекам своего Никона? Он почувствовал обиду
за неё. Как жалко,
что она живёт далеко и нельзя видеть её чаще, чтобы день
за днём расшатывать всё то,
что искажает её душу!
Не видя её, он чувствовал необходимость освободить её мысль из уродливых пут, но Варенька являлась — и он забывал о своём решении. Иногда он замечал
за собой,
что слушает её так, точно желает чему-то научиться у неё, и сознавал,
что в ней было нечто, стесняющее свободу его ума. Случалось,
что он, имея уже готовым возражение, которое, ошеломив её своею силой, убедило бы в очевидности её заблуждений, — прятал это возражение в себе, как бы боясь сказать его. Поймав себя на этом, он думал...
Наступила длинная пауза, в течение которой Полканов сделал себе строгое замечание
за то,
что он так ведёт себя по отношению к этой девушке, точно боится,
что не устоит против её чар.
— Нет, и —
не хочу! — решительно ответила девушка, усаживаясь
за стол. — Это будет — когда я ворочусь к ним, — значит, вечером, — потому
что я пробуду у вас весь день. Зачем же с утра думать о том,
что будет ещё только вечером? Папа рассердится, но от него можно уйти и
не слушать… Тётя? — она без памяти любит меня! Они? Я могу заставить их ходить вокруг меня на четвереньках… Вот бы смешно!.. Чернонебов
не может, потому
что у него живот!
Заразительный смех двух женщин принудил и Полканова расхохотаться. Он смеялся
не потому,
что представлял себе Григория, плывущим
за лодкой, а потому,
что хорошо ему было.
Папе дали
за это Георгия, но он рассердился на то,
что не дали Георгия одному унтеру его полка, который в этой свалке два раза спас Яковлева и раз — папу, папа отказался от креста.
«Вялое сердце!» — с горечью воскликнул он про себя. И вслед
за тем почти с гордостью отметил,
что вот он
не боится сказать правду о самом себе и умеет понять каждое колебание своего «я».
Через несколько секунд он увидал полковника: старик спал, склонив голову на плечо, и сладко всхрапывал. Потом ему нужно было убедить себя в том,
что монотонное и жалобное стенание раздаётся
не в его груди, а
за окнами и
что это плачет дождь, а
не его обиженное сердце. Тогда в нём вспыхнула злоба.
Но он
не успел сказать этого, потому
что девушка, махнув рукой, быстро скрылась
за деревьями.
Видя, в чем дело, я встал и резко заявил, что не могу теперь принять деньги, что мне сообщили о жалованье, очевидно, ошибочно или обманом, чтоб я не отказался от места, и что я слишком теперь понимаю, что мне
не за что получать, потому что никакой службы не было.
Неточные совпадения
Анна Андреевна.
Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька,
что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие,
за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего
не понимаю: к
чему же тут соленые огурцы и икра?
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат,
не такого рода! со мной
не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире
не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)
Что это
за жаркое? Это
не жаркое.
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я
не могу жить без Петербурга.
За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне только одно слово:
что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и
не узнали! А все проклятое кокетство; услышала,
что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает,
что он
за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Да объяви всем, чтоб знали:
что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, —
что выдает дочь свою
не то чтобы
за какого-нибудь простого человека, а
за такого,
что и на свете еще
не было,
что может все сделать, все, все, все!