Поверхностно задевая темы и не особенно сильно самолюбие друг друга, они побеседовали часов до десяти, и тогда Елизавета Сергеевна с Бенковским снова пошли играть, а Полканов простился с ними и ушёл к себе, заметив, что его будущий зять не сделал даже и маленького усилия
скрыть то удовольствие, которое он чувствовал, провожая брата своей возлюбленной.
Неточные совпадения
Полканов уже успел заметить, что сестра — как он и думал — не особенно огорчена смертью мужа, что она смотрит на него, брата, испытующе и, говоря с ним, что-то
скрывает от него. Он ожидал увидеть её нервной, бледной, утомлённой. Но теперь, глядя на её овальное лицо, покрытое здоровым загаром, спокойное, уверенное и оживлённое умным блеском светлых глаз, он чувствовал, что приятно ошибся, и, следя за её речами, старался подслушать и понять в них
то, о чём она молчала.
Всё чаще она раздражала в нём жгучее чувство самца, но он следил за собой и быстро гасил в себе чувственные вспышки, даже старался
скрывать их от себя, когда же не мог
скрыть,
то говорил сам себе, виновато усмехаясь...
Но она слишком была проста и невинна, чтоб уметь прекратить этот разговор, и даже для того, чтобы
скрыть то внешнее удовольствие, которое доставляло ей очевидное внимание этого молодого человека.
Я, нисколько не совестясь, уж очень много компрометировал Веру Павловну со стороны поэтичности; например, не
скрывал того, что она каждый день обедала, и вообще с аппетитом, а кроме того, по два раза в день пила чай.
Цель была достигнута: Катрин все это стихотворение от первого до последнего слова приняла на свой счет и даже выражения: «неправедные ночи» и «мучительные сны». Радость ее при этом была так велика, что она не в состоянии была даже
скрыть того и, обернувшись к Ченцову, проговорила:
Неточные совпадения
Сова — замоскворецкая // Княгиня — тут же мычется, // Летает над крестьянами, // Шарахаясь
то о землю, //
То о кусты
крылом…
Под песню
ту удалую // Раздумалась, расплакалась // Молодушка одна: // «Мой век — что день без солнышка, // Мой век — что ночь без месяца, // А я, млада-младешенька, // Что борзый конь на привязи, // Что ласточка без
крыл! // Мой старый муж, ревнивый муж, // Напился пьян, храпом храпит, // Меня, младу-младешеньку, // И сонный сторожит!» // Так плакалась молодушка // Да с возу вдруг и спрыгнула! // «Куда?» — кричит ревнивый муж, // Привстал — и бабу за косу, // Как редьку за вихор!
Милон. Душа благородная!.. Нет… не могу
скрывать более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает силою своею все таинство души моей. Если мое сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо, от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его в
том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…
—
То отчаяние, которое вы не умели
скрыть при падении одного из ездоков.
Стоя в холодке вновь покрытой риги с необсыпавшимся еще пахучим листом лещинового решетника, прижатого к облупленным свежим осиновым слегам соломенной крыши, Левин глядел
то сквозь открытые ворота, в которых толклась и играла сухая и горькая пыль молотьбы, на освещенную горячим солнцем траву гумна и свежую солому, только что вынесенную из сарая,
то на пестроголовых белогрудых ласточек, с присвистом влетавших под крышу и, трепля
крыльями, останавливавшихся в просветах ворот,
то на народ, копошившийся в темной и пыльной риге, и думал странные мысли: