Неточные совпадения
На мое
горе у него в черном сундуке, окованном железом, много книг — тут: «Омировы наставления», «Мемории артиллерийские», «Письма лорда Седенгали», «О клопе насекомом зловредном, а также об уничтожении оного, с приложением советов против сопутствующих ему»; были книги без начала и конца. Иногда повар заставлял меня перебирать эти книги,
называть все титулы их, — я читал, а он сердито ворчал...
В глазах у нее постоянно светилось какое-то горе, которое всего точнее можно
назвать горем ни об чем; тонкие бровки были всегда сдвинуты; востренький подбородок, при малейшем недоумении, нервно вздрагивал; розовые губы, в минуты умиления, складывались сердечком.
Рассказ об этом содержится у Евангелистов (Мф. 17:1; Мк. 9:2; Лк. 9:28), причем ни один из них не
называет гору, на которой это произошло, «Фаворской», так что указание на нее есть не что иное, как возникшее впоследствии церковное предание.
Неточные совпадения
Итак, погодите или, если хотите, переверните несколько страниц, только я вам этого не советую, потому что переезд через Крестовую
гору (или, как
называет ее ученый Гамба, le Mont St-Christophe) достоин вашего любопытства.
Когда матушка улыбалась, как ни хорошо было ее лицо, оно делалось несравненно лучше, и кругом все как будто веселело. Если бы в тяжелые минуты жизни я хоть мельком мог видеть эту улыбку, я бы не знал, что такое
горе. Мне кажется, что в одной улыбке состоит то, что
называют красотою лица: если улыбка прибавляет прелести лицу, то лицо прекрасно; если она не изменяет его, то оно обыкновенно; если она портит его, то оно дурно.
Схватка произошла в тот же день за вечерним чаем. Павел Петрович сошел в гостиную уже готовый к бою, раздраженный и решительный. Он ждал только предлога, чтобы накинуться на врага; но предлог долго не представлялся. Базаров вообще говорил мало в присутствии «старичков Кирсановых» (так он
называл обоих братьев), а в тот вечер он чувствовал себя не в духе и молча выпивал чашку за чашкой. Павел Петрович весь
горел нетерпением; его желания сбылись наконец.
И эту-то тишину, этот след люди и
назвали — святой, возвышенной любовью, когда страсть
сгорела и потухла…
Ведь говорят же, что Столовая
гора похожа на стол, а Львиная на льва: так почему ж и эти камни не
назвать так?