Неточные совпадения
Положив руку на
голову мою, дед согнул мне шею.
Тут я расхохотался до того, что, боясь свалиться с ног, повис на ручке двери, дверь отворилась, я угодил
головой в стекло и вышиб его. Приказчик топал на меня ногами, хозяин стучал по
голове моей тяжелым золотым перстнем, Саша пытался трепать
мои уши, а вечером, когда мы шли домой, строго внушал мне...
Дед, бабушка да и все люди всегда говорили, что в больнице морят людей, — я считал свою жизнь поконченной. Подошла ко мне женщина в очках и тоже в саване, написала что-то на черной доске в
моем изголовье, — мел сломался, крошки его посыпались на
голову мне.
Я молча киваю
головой. Сумятица слов все более возбуждает меня, все беспокойнее
мое желание расставить их иначе, как они стоят в песнях, где каждое слово живет и горит звездою в небе.
В доме все было необъяснимо странно и смешно: ход из кухни в столовую лежал через единственный в квартире маленький, узкий клозет; через него вносили в столовую самовары и кушанье, он был предметом веселых шуток и — часто — источником смешных недоразумений. На
моей обязанности лежало наливать воду в бак клозета, а спал я в кухне, против его двери и у дверей на парадное крыльцо:
голове было жарко от кухонной печи, в ноги дуло с крыльца; ложась спать, я собирал все половики и складывал их на ноги себе.
Он накрыл
голову мою тяжелым бархатом, я задыхался в запахе воска и ладана, говорить было трудно и не хотелось.
Старуха, разглядывая
мою работу, усмехалась, качала
головой.
Стоят по сторонам дороги старые, битые громом березы, простирая над
головой моей мокрые сучья; слева, под горой, над черной Волгой, плывут, точно в бездонную пропасть уходя, редкие огоньки на мачтах последних пароходов и барж, бухают колеса по воде, гудят свистки.
Держа книгу в руках, она больно стучала ею по плечам
моим, красная со зла, яростно вскидывая рыжей
головою, босая, в одной рубахе.
В веселый день Троицы я, на положении больного, с полудня был освобожден от всех
моих обязанностей и ходил по кухням, навещая денщиков. Все, кроме строгого Тюфяева, были пьяны; перед вечером Ермохин ударил Сидорова поленом по
голове, Сидоров без памяти упал в сенях, испуганный Ермохин убежал в овраг.
Сидоров, потягиваясь, икал, охал, с
головы его на
мою босую ступню падала темными каплями тяжелая кровь, — это было неприятно, но со страху я не решался отодвинуть ногу из-под этой капели.
Чем бы я доказал? Ермохин с криком вытащил меня на двор, Сидоров шел за нами и тоже что-то кричал, из окон высунулись
головы разных людей; спокойно покуривая, смотрела мать Королевы Марго. Я понял, что пропал в глазах
моей дамы, и — ошалел.
Все смотрели на меня хорошими глазами, ласково высмеивая
мое смущение, еще немножко — и я бы, наверное, разревелся от неожиданной радости чувствовать себя человеком, нужным для этих людей. А как раз в это утро в лавке приказчик сказал Петру Васильеву, кивая на меня
головой...
Сидит в углу толсторожая торговка Лысуха, баба отбойная, бесстыдно гулящая; спрятала
голову в жирные плечи и плачет, тихонько
моет слезами свои наглые глаза. Недалеко от нее навалился на стол мрачный октавист Митропольский, волосатый детина, похожий на дьякона-расстригу, с огромными глазами на пьяном лице; смотрит в рюмку водки перед собою, берет ее, подносит ко рту и снова ставит на стол, осторожно и бесшумно, — не может почему-то выпить.
Хозяин
мой бесстыдно заплакал, — сидит, наклонив
голову, и шмыгает горбатым носом, а на колени ему капают слезы. После третьей песни он сказал, взволнованный и словно измятый...
Неточные совпадения
Городничий (хватаясь за
голову).Ах, боже
мой, боже
мой! Ступай скорее на улицу, или нет — беги прежде в комнату, слышь! и принеси оттуда шпагу и новую шляпу. Ну, Петр Иванович, поедем!
Городничий. Ах, боже
мой! Я, ей-ей, не виноват ни душою, ни телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как вашей милости угодно! У меня, право, в
голове теперь… я и сам не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким еще никогда не бывал.
Г-жа Простакова. Бог даст тебе благополучие и с дорогим женихом твоим, что тебе в
голове моей?
Г-жа Простакова (стоя на коленях). Ах,
мои батюшки, повинную
голову меч не сечет.
Мой грех! Не губите меня. (К Софье.) Мать ты
моя родная, прости меня. Умилосердись надо мною (указывая на мужа и сына) и над бедными сиротами.
Стародум. Оттого,
мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в
голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце
мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…