Неточные совпадения
Отдыхаем, любуемся, подобрели все друг ко другу; на реке-то сиверко, холодно, а на
берегу —
тепло, душисто!
Меня почти до слез волнует красота ночи, волнует эта баржа — она похожа на гроб и такая лишняя на просторе широко разлившейся реки, в задумчивой тишине
теплой ночи. Неровная линия
берега, то поднимаясь, то опускаясь, приятно тревожит сердце, — мне хочется быть добрым, нужным для людей.
Мы сидим на корме,
теплая лунная ночь плывет навстречу нам, луговой
берег едва виден за серебряной водою, с горного — мигают желтые огни, какие-то звезды, плененные землею. Все вокруг движется, бессонно трепещет, живет тихою, но настойчивой жизнью. В милую, грустную тишину падают сиповатые слова...
Вздыхают, плюют на песок, позевывая, крутят папироски. Вечер ласково стелет на
берег теплые тени ветел. Со стороны «Фелицатина раишка» тихо струится заманчивая песня:
Неточные совпадения
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по
теплым морям и кисельным
берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
И на этом деревянном лице вдруг скользнул какой-то
теплый луч, выразилось не чувство, а какое-то бледное отражение чувства, явление, подобное неожиданному появлению на поверхности вод утопающего, произведшему радостный крик в толпе, обступившей
берег.
С полчаса Клим греб против течения, девушки молчали, прислушиваясь, как хрупко плещет под ударами весел темная вода. Небо все богаче украшалось звездами.
Берега дышали пьяненьким
теплом весны. Алина, вздохнув, сказала:
Клим не хотел, но не решился отказаться. С полчаса медленно кружились по дорожкам сада, говоря о незначительном, о пустяках. Клим чувствовал странное напряжение, как будто он, шагая по
берегу глубокого ручья, искал, где удобнее перескочить через него. Из окна флигеля доносились аккорды рояля, вой виолончели, остренькие выкрики маленького музыканта. Вздыхал ветер, сгущая сумрак, казалось, что с деревьев сыплется
теплая, синеватая пыль, окрашивая воздух все темнее.
Но он тоже невольно поддавался очарованию летней ночи и плавного движения сквозь
теплую тьму к покою. Им овладевала приятная, безмысленная задумчивость. Он смотрел, как во тьме, сотрясаемой голубой дрожью, медленно уходят куда-то назад темные массы
берегов, и было приятно знать, что прожитые дни не воротятся.