Неточные совпадения
Перед тем, как снять это помещение, Аристид Кувалда имел
в городе бюро для рекомендации прислуги; восходя выше
в его прошлое, можно было
узнать, что он имел типографию, а до типографии он, по его словам, — «просто — жил! И славно жил, черт возьми! Умеючи жил, могу сказать!».
Клиент отправлялся крючничать на реку, посмеиваясь над речами ротмистра. Он неясно понимал их соль, но видел пред собой веселые глаза, чувствовал бодрый дух и
знал, что
в красноречивом ротмистре он имел руку, которая,
в случае надобности, может поддержать его.
Никто не
знает своего настоящего места
в жизни, и каждый из нас лезет не
в свой хомут.
— Погоди, — брось! Значит,
в народах, богу известных, — русских нет? Неизвестные мы богу люди? Так ли? Которые
в Библии записаны — господь тех
знал… Сокрушал их огнем и мечом, разрушал города и села их, а пророков посылал им для поучения, — жалел, значит. Евреев и татар рассеял, но сохранил… А мы как же? Почему у нас пророков нет?
— Эх, Тяпа, — тоскливо воскликнул учитель, — это — верно! И народ — верно!.. Он огромный. Но — я ему чужой… и — он мне чужой… Вот
в чем трагедия. Но — пускай! Буду страдать… И пророков нет… нет!.. Я действительно говорю много… и это не нужно никому… но — я буду молчать… Только ты не говори со мной так… Эх, старик! ты не
знаешь… не
знаешь… не можешь понять.
— Если б я писал
в газетах! — восклицает он. — О, я бы показал купца
в его настоящем виде… я бы показал, что он только животное, временно исполняющее должность человека. Он груб, он глуп, не имеет вкуса к жизни, не имеет представления об отечестве и ничего выше пятака не
знает.
Он не любит спора и вообще не любит шума. Когда вокруг разгораются страсти, его губы складываются
в болезненную гримасу, он рассудительно и спокойно старается помирить всех со всеми, а если это не удается ему, уходит от компании.
Зная это, ротмистр, если он не особенно пьян, сдерживается, не желая терять
в лице учителя лучшего слушателя своих речей.
А
в дождливые, серые, холодные дни осени бывшие люди собирались
в трактире Вавилова. Там их
знали, немножко боялись, как воров и драчунов, немножко презирали, как горьких пьяниц, но все-таки уважали и слушали, считая умными людьми. Трактир Вавилова был клубом Въезжей улицы, а бывшие люди — интеллигенцией клуба.
Вечером все бывшие люди
узнали об открытии ротмистра и, горячо обсуждая будущие действия Петунникова, изображали
в ярких красках его изумление и злобу
в тот день, когда судебный рассыльный вручит ему копию иска.
Эх,
знать, не любит он м-меня-а! — пел дьякон Тарас, поджав щеку и юмористически-скорбно глядя
в гору. И вот однажды под вечер Петунников явился. Он приехал
в солидной тележке с сыном
в роли кучера — краснощеким малым,
в длинном клетчатом пальто и
в темных очках. Они привязали лошадь к лесам; сын вынул из кармана рулетку, подал конец ее отцу, и они начали мерить землю, оба молчаливые и озабоченные.
Такое,
знаешь, чтобы мимо меня идущие господа жизни, вроде Иуды Петунникова, при виде моей представительной фигуры — трепет хладный
в печенках ощущали.
— Эх ты!.. — презрительно оглядел его Кувалда. — Что ты понимаешь? Что ты
знаешь? Умеешь ли ты думать? А я — думал… И читал книги,
в которых ты не понял бы ни слова.
— Пошел к черту! — вскричал Кувалда. Его разговоры с Объедком всегда так кончались. Вообще без учителя его речи, — он сам это
знал, — только воздух портили, расплываясь
в нем без оценки и внимания к ним; но не говорить — он не мог. И теперь, обругав своего собеседника, он чувствовал себя одиноким среди своих людей. А говорить ему хотелось, и потому он обратился к Симцову...
— Хочу
в Сибирь… Мне надоело это… Подлая жизнь… А там уж будешь
знать, как нужно жить…
— А
в таком близком соседстве с нами находясь и
в согласии живя, вы, служивый, хорошо могли бы заработать. Об этом мы тоже бы позаботились. Я, например, даже сейчас порекомендую вам лавочку маленькую открыть.
Знаете — табачок, спички, хлеб, огурцы и так далее… Всё это будет иметь хороший сбыт.
— Он! Я это
знаю, он, собака! Сам здесь читал и хвалился — вот я, говорит, Петунникова
в убыток ввел.
— Значит, до свидания! — Человечек пошел к двери и оттуда тихо попросил: — Ежели что случится… вы известите
в редакцию… Моя фамилия — Рыжов. Я написал бы маленький некролог, ведь все-таки он был,
знаете, деятель прессы…
Вдохновляясь вашей лучшей красотой, вашей неодолимой силой — женской любовью, — я слабой рукой писал женщину, с надеждой, что вы
узнаете в ней хоть бледное отражение — не одних ваших взглядов, улыбок, красоты форм, грации, но и вашей души, ума, сердца — всей прелести ваших лучших сил!
Неточные совпадения
Добчинский. При мне-с не имеется, потому что деньги мои, если изволите
знать, положены
в приказ общественного призрения.
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы, то есть, не поможете
в нашей просьбе, то уж не
знаем, как и быть: просто хоть
в петлю полезай.
Городничий (
в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не
знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду
в деньгах или
в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там
в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только,
знаете,
в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Хлестаков. Право, не
знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж,
в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.