Неточные совпадения
Одна старушка все грустно качала головой,
глядя на
меня, и упрашивала ехать «лучше сухим путем кругом света».
Я старался составить себе идею о том, что это за работа,
глядя, что делают, но ничего не уразумел: делали все то же, что вчера, что, вероятно, будут делать завтра: тянут снасти, поворачивают реи, подбирают паруса.
Я с недоумением
глядел вокруг себя и на свои сложенные в кучу вещи.
Изредка нарушалось однообразие неожиданным развлечением. Вбежит иногда в капитанскую каюту вахтенный и тревожно скажет: «Купец наваливается, ваше высокоблагородие!» Книги, обед — все бросается, бегут наверх;
я туда же. В самом деле, купеческое судно, называемое в море коротко купец, для отличия от военного, сбитое течением или от неуменья править, так и ломит, или на нос, или на корму, того и
гляди стукнется, повредит как-нибудь утлегарь, поломает реи — и не перечтешь, сколько наделает вреда себе и другим.
Впрочем,
глядя на это аббатство,
я даже забыл историю, — оно произвело на
меня впечатление чисто эстетическое.
Мальчишка догнал
меня и, тыча монетой
мне в спину, как зарезанный кричал: «No use, no use (Не ходит)!»
Глядя на все фокусы и мелочи английской изобретательности, отец Аввакум, живший в Китае, сравнил англичан с китайцами по мелочной, микроскопической деятельности, по стремлению к торгашеству и по некоторым другим причинам.
«Что такое?» — спросил
я,
глядя во все стороны.
— И точно
я рад: теперь на карту хоть не
гляди, по ночам можно спать: камней, банок, берегов — долго не дождемся».
Я был в каюте один, встал, хотел побежать, но неодолимая тяжесть гнула
меня к полу, а свеча вспыхивала сильнее, вот того
гляди вспыхнет и карта.
«Нет, этого мы еще не испытали!» — думал
я, покачиваясь на диване и
глядя, как дверь кланялась окну, а зеркало шкапу.
Недоставало только, чтоб ты
мне супу налил сюда!» — «Нельзя было, — отвечал он простодушно, — того
гляди, прольешь».
Улеглись ли партии? сумел ли он поддержать порядок, который восстановил? тихо ли там? — вот вопросы, которые шевелились в голове при воспоминании о Франции. «В Париж бы! — говорил
я со вздохом, — пожить бы там, в этом омуте новостей, искусств, мод, политики, ума и глупостей, безобразия и красоты, глубокомыслия и пошлостей, — пожить бы эпикурейцем, насмешливым наблюдателем всех этих проказ!» «А вот Испания с своей цветущей Андалузией, — уныло думал
я,
глядя в ту сторону, где дед указал быть испанскому берегу.
«Мадера?» — спросил Фаддеев,
глядя на
меня так тонко, как дай Бог хоть какому дипломату.
На одной вилле, за стеной, на балконе,
я видел прекрасную женскую головку; она
глядела на дорогу, но так гордо, с таким холодным достоинством, что неловко и нескромно было смотреть на нее долго. Голубые глаза, льняные волосы: должно быть, мисс или леди, но никак не синьора.
«Пойдемте, — говорит, — таща
меня за рукав на ют, — вон это что?
глядите!..» — «Облако».
«Жаркое — утка, — грозно шипел он через ют, стараясь не
глядеть на
меня, — пирожное…» Белая фуражка капитана мелькнула близ юта и исчезла.
Я хотел засмеяться и,
глядя на них, сам зевнул до слез, а они засмеялись.
Глядя на это множество разного рода лавок,
я спрашивал себя: где покупатели?
Я посмотрел, куда он так пристально
глядит: внизу террасы, по которой мы ехали, на лугу паслась лошадь — вот и все.
В ожидании товарищей,
я прошелся немного по улице и рассмотрел, что город выстроен весьма правильно и чистота в нем доведена до педантизма. На улице не увидишь ничего лишнего, брошенного. Канавки, идущие по обеим сторонам улиц, мостики содержатся как будто в каком-нибудь парке. «Скучный город!» — говорил Зеленый с тоской,
глядя на эту чистоту. При постройке города не жалели места: улицы так широки и длинны, что в самом деле, без густого народонаселения, немного скучно на них смотреть.
Я видел, что он не без любопытства
глядит на русских.
Я выскочил из-за стола,
гляжу, он бежит по коридору прямо в мою комнату; в руках у него гром и молния, а около него распространяется облако смрадного дыма.
Долго
мне будут сниться широкие сени, с прекрасной «картинкой», крыльцо с виноградными лозами, длинный стол с собеседниками со всех концов мира, с гримасами Ричарда; долго будет чудиться и «yes», и беготня Алисы по лестницам, и крикун-англичанин, и мое окно, у которого
я любил работать,
глядя на серые уступы и зеленые скаты Столовой горы и Чертова пика. Особенно еще как вспомнишь, что впереди море, море и море!
«Может быть, тут половина пиратов», — думал
я,
глядя на сновавшие по рейду длинные барки с парусами из циновок.
Но вот мы вышли в Великий океан. Мы были в 21˚ северной широты: жарко до духоты. Работать днем не было возможности. Утомишься от жара и заснешь после обеда, чтоб выиграть поболее времени ночью. Так сделал
я 8-го числа, и спал долго, часа три, как будто предчувствуя беспокойную ночь. Капитан подшучивал надо
мной,
глядя, как
я проснусь, посмотрю сонными глазами вокруг и перелягу на другой диван, ища прохлады. «Вы то на правый, то на левый галс ложитесь!» — говорил он.
Другие просто думали о том, что видели,
глядя туда и сюда, в том числе и
я.
Я опять не мог защититься от досады,
глядя на места, где природа сделала с своей стороны все, чтоб дать человеку случай приложить и свою творческую руку и наделать чудес, и где человек ничего не сделал.
Мы не верили глазам,
глядя на тесную кучу серых, невзрачных, одноэтажных домов. Налево, где
я предполагал продолжение города, ничего не было: пустой берег, маленькие деревушки да отдельные, вероятно рыбачьи, хижины. По мысам, которыми замыкается пролив, все те же дрянные батареи да какие-то низенькие и длинные здания, вроде казарм. К берегам жмутся неуклюжие большие лодки. И все завешено: и домы, и лодки, и улицы, а народ, которому бы очень не мешало завеситься, ходит уж чересчур нараспашку.
Глядя вчера на эти обработанные донельзя холмы,
я вспомнил Гонконг и особенно торговое заведение Джердина и Маттисона, занимающее целый угол.
— «Что-о? почему это уши? — думал
я,
глядя на группу совершенно голых, темных каменьев, — да еще и ослиные?» Но, должно быть,
я подумал это вслух, потому что кто-то подле
меня сказал: «Оттого что они торчмя высовываются из воды — вон видите?» Вижу, да только это похоже и на шапку, и на ворота, и ни на что не похоже, всего менее на уши.
Мне что-то лицо показалось знакомо, да и он
глядел на нас с приветливой улыбкой.
Лишь только вышли за бар, в открытое море, Гошкевич отдал обычную свою дань океану;
глядя на него, то же сделал, с великим неудовольствием, отец Аввакум. Из неморяков
меня только одного ни разу не потревожила морская болезнь:
я не испытал и не понял ее.
«Ужели такое большое письмо?» — думал
я,
глядя с любопытством на ящик.
«Зачем же большой сундук?» — подумал
я еще,
глядя в недоумении на сундук.
Мне хотелось поближе разглядеть такую жердь.
Я протянул к одному руку, чтоб взять у него бамбук, но вся толпа вдруг смутилась. Ликейцы краснели, делали глупые рожи,
глядели один на другого и пятились. Так и не дали.
«Зачем так много всего этого? — скажешь невольно,
глядя на эти двадцать, тридцать блюд, — не лучше ли два-три блюда, как у нас?..» Впрочем,
я не знаю, что лучше: попробовать ли понемногу от двадцати блюд или наесться двух так, что человек после обеда часа два томится сомнением, будет ли он жив к вечеру, как это делают иные…
Я прилежно
глядел кругом, чтоб скорее освоиться в городе.
Ночь была лунная.
Я смотрел на Пассиг, который тек в нескольких саженях от балкона, на темные силуэты монастырей, на чуть-чуть качающиеся суда, слушал звуки долетавшей какой-то музыки, кажется арфы, только не фортепьян, и женский голос.
Глядя на все окружающее, не умеешь представить себе, как хмурится это небо, как бледнеют и пропадают эти краски, как природа расстается с своим праздничным убором.
— «Восемь-девять тысяч!» — повторил
я в изумлении,
глядя на эти большею частью недурные головки и коричневые лица, сидевшие плотными рядами, как на смотру.
«Или они под паром, эти поля, — думал
я,
глядя на пустые, большие пространства, — здешняя почва так же ли нуждается в отдыхе, как и наши северные нивы, или это нерадение, лень?» Некого было спросить; с нами ехал К. И. Лосев, хороший агроном и практический хозяин, много лет заведывавший большим имением в России, но знания его останавливались на пшенице, клевере и далее не шли.
Один из служащих улыбается,
глядя на
меня; а казак, который делал
мне качку, вместо нее подводит оседланную лошадь.
Я все
глядел по сторонам, стараясь угадать, которая же из гор грозный Джукджур: вон эта, что ли?
— «Где же река?» — спросил
я,
глядя на бесконечное, расстилавшееся перед глазами пространство песков, лугов и кустов.
«Это страдания Иова!» — думал
я,
глядя на него с почтением.
«Да, верно передумал!» — с ужасом думал
я,
глядя на гичку.
«Что
я покажу?» — ворчал
я в отчаянии,
глядя на белую бумагу. Среди этих терминов из живого слова только и остаются несколько глаголов и между ними еще вспомогательный: много помощи от него!
Я — ничего себе: всматривался в открывшиеся теперь совсем подробности нового берега,
глядел не без удовольствия, как скачут через камни, точно бешеные белые лошади, буруны, кипя пеной; наблюдал, как начальство беспокоится, как появляется иногда и задумчиво поглядывает на рифы адмирал, как все примолкли и почти не говорят друг с другом.