Неточные совпадения
Японцы всматривались во все, пробовали всего понемножку и завертывали в бумажку то конфекту, то кусочек торта, а Льода прибавил к этому и варенья и все спрятал в свою обширную кладовую, то есть за пазуху: «детям», —
сказал он нам.
Как им ни противно быть в родстве с китайцами, как ни противоречат этому родству некоторые резкие отличия одних от других, но всякий раз, как поглядишь на оклад и черты их лиц,
скажешь, что
японцы и китайцы близкая родня между собою.
Вечером в тот день, то есть когда
японцы приняли письмо, они, по обещанию, приехали
сказать, что «отдали письмо», в чем мы, впрочем, нисколько не сомневались.
Он ужасно встревожился, опасаясь, вероятно, не за подкреплением ли идут суда, и поспешно прислал
сказать, чтобы мы не посылали транспорта, что свежую провизию мы можем покупать от голландцев, а они будут получать от
японцев.
Промахнувшись раз,
японцы стали слишком осторожны: адмирал
сказал, что, в ожидании ответа из Едо об отведении нам места, надо свезти пока на пустой, лежащий близ нас, камень хронометры для поверки. Об этом вскользь
сказали японцам: что же они? на другой день на камне воткнули дерево, чтоб сделать камень похожим на берег, на который мы обещали не съезжать. Фарсеры!
Мы целый месяц здесь: знаем подробно японских свиней, оленей, даже раков, не говоря о самих
японцах, а о Японии еще ничего
сказать не могли.
«А что, если б у
японцев взять Нагасаки?» —
сказал я вслух, увлеченный мечтами. Некоторые засмеялись. «Они пользоваться не умеют, — продолжал я, — что бы было здесь, если б этим портом владели другие? Посмотрите, какие места! Весь Восточный океан оживился бы торговлей…» Я хотел развивать свою мысль о том, как Япония связалась бы торговыми путями, через Китай и Корею, с Европой и Сибирью; но мы подъезжали к берегу. «Где же город?» — «Да вот он», — говорят. «Весь тут? за мысом ничего нет? так только-то?»
Давно ли сарказмом отвечали
японцы на совет голландского короля отворить ворота европейцам? Им приводили в пример китайцев,
сказав, что те пускали европейцев только в один порт, и вот что из этого вышло: открытие пяти портов, торговые трактаты, отмена стеснений и т. п. «Этого бы не случилось с китайцами, — отвечали
японцы, — если б они не пускали и в один порт».
Японцы приезжали от губернатора
сказать, что он не может совсем снять лодок в проходе; это вчера, а сегодня, то есть 29-го, объявили, что губернатор желал бы совсем закрыть проезд посредине, а открыть с боков, у берега, отведя по одной лодке. Адмирал приказал
сказать, что если это сделают, так он велит своим шлюпкам отвести насильно лодки, которые осмелятся заставить собою средний проход к корвету. Переводчики, увидев, что с ними не шутят, тотчас убрались и чаю не пили.
Так и есть: страх сильно может действовать. Вчера, второго сентября, послали записку к
японцам с извещением, что если не явятся баниосы, то один из офицеров послан будет за ними в город. Поздно вечером приехал переводчик
сказать, что баниосы завтра будут в 12 часов.
Через день
японцы приехали с ответом от губернатора о месте на берегу, и опять Кичибе начал: «Из Едо… не получено» и т. п. Адмирал не принял их. Посьет
сказал им, что он передал адмиралу ответ и не знает, что он предпримет, потому что его превосходительство ничего не отвечал.
Вот я на днях
сказал ему, что «видел, как
японец один поворачивает пушку, а вас тут, — прибавил я, — десятеро, возитесь около одной пушки и насилу двигаете ее».
Только с восточной стороны, на самой бахроме, так
сказать, берега,
японцы протоптали тропинки да поставили батарею, которую, по обыкновению, и завесили, а вершину усадили редким сосняком, отчего вся гора, как я писал, имеет вид головы, на которой волосы встали дыбом.
Японцы еще третьего дня приезжали
сказать, что голландское купеческое судно уходит наконец с грузом в Батавию (не знаю,
сказал ли я, что мы застали его уже здесь) и что губернатор просит — о чем бы вы думали? — чтоб мы не ездили на судно!
Мы недоумевали, отчего так вдруг обеспокоились
японцы нашим отъездом? почему просят
сказать за день?
Японцы уехали с обещанием вечером привезти ответ губернатора о месте. «Стало быть, о прежнем, то есть об отъезде, уже нет и речи», —
сказали они, уезжая, и стали отирать себе рот, как будто стирая прежние слова. А мы начали толковать о предстоящих переменах в нашем плане. Я еще, до отъезда их, не утерпел и вышел на палубу. Капитан распоряжался привязкой парусов. «Напрасно, —
сказал я, — велите опять отвязывать, не пойдем».
После обеда тотчас явились
японцы и
сказали, что хотя губернатор и не имеет разрешения, но берет все на себя и отводит место.
Фаддеев принес чай и
сказал, что
японец приезжал уж с бумагой, с которой, по форме, является на каждое иностранное судно.
Рождество у нас прошло, как будто мы были в России. Проводив
японцев, отслушали всенощную, вчера обедню и молебствие, поздравили друг друга, потом обедали у адмирала. После играла музыка. Эйноске, видя всех в парадной форме, спросил, какой праздник. Хотя с ними избегали говорить о христианской религии, но я
сказал ему (надо же приучать их понемногу ко всему нашему): затем сюда приехали.
Только
японцы стали садиться на лодки, как адмирал поручил К. Н. Посьету
сказать переводчикам, чтобы баниосы велели всем японским лодкам подальше отойти от фрегата: салютовать, дескать, будут.
И когда видишь
японцев, сидящих на пятках, то
скажешь только, что эта вся амуниция как нельзя лучше пригнана к сидячему положению и что тогда она не лишена своего рода величавости и даже красива.
Потом
сказали мы хозяевам, что из всех народов крайнего Востока
японцы считаются у нас, по описаниям, первыми — по уменью жить, по утонченности нравов и что мы теперь видим это на опыте.
Один раз Эйноске тихонько
сказал Посьету, что наш матрос подарил одному
японцу пустую бутылку.
В сумерки мы простились с хозяевами и с музыкой воротились домой. Вслед за нами приехали чиновники узнать, довольны ли мы, и привезли гостинцы. Какое наказание с этими гостинцами! побросать ящики в воду неловко:
японцы увидят,
скажут, что пренебрегаем подарками, беречь — места нет. Для большой рыбы также сделаны ящики, для конфект особо, для сладкого хлеба опять особо. Я сберег несколько миньятюрных подставок; если довезу, то увидите образчик терпения и в то же время мелочности.
Ездят они туда не с пустыми руками, но и не с данью, а с подарками — так
сказал нам миссионер, между тем как сами они отрекаются от дани
японцам, а говорят, что они в зависимости от китайцев.
Сын его
сказал, что у него желудок расстроен, другой
японец — что голова болит, третий — ноги, а сам он на другой день
сказал, что у него болело горло: и в самом деле он кашлял.
Даже на наши вопросы, можно ли привезти к ним товары на обмен, они отвечали утвердительно.
Сказали ли бы все это
японцы, ликейцы, китайцы? — ни за что. Видно, корейцы еще не научены опытом, не жили внешнею жизнью и не успели выработать себе политики. Да лучше если б и не выработали: скорее и легче переступили бы неизбежный шаг к сближению с европейцами и к перевоспитанию себя.
Здесь же нам
сказали, что в корейской столице есть что-то вроде японского подворья, на котором живет до трехсот человек
японцев; они торгуют своими товарами. А
японцы каковы? На вопрос наш, торгуют ли они с корейцами, отвечали, что торгуют случайно, когда будто бы тех занесет бурей к их берегам.