Неточные совпадения
Английский лоцман соснет немного ночью, а остальное время стоит
у руля, следит зорко за каждою струей, он и в туман бросает лот и по грунту распознает
место. Всего хуже встречные суда, а их тут множество.
Я разложил
у себя на бюро бумаги, книги, поставил на свое
место чернильницу, расположил все мелочи письменного стола, как дома.
Меня сорвало с него и ударило грудью о кресло так сильно, что кресло хотя и осталось на
месте, потому что было привязано к полу, но
у него подломилась ножка, а меня перебросило через него и повлекло дальше по полу.
Мы прошли эту рощу или сад — сад потому, что в некоторых
местах фруктовые деревья были огорожены; кое-где видел я шалаши, и в них старые негры стерегли сад, как и
у нас это бывает.
По
местам посажено было чрезвычайно красивое и невиданное
у нас дерево, называемое по-английски broomtree.
Я припоминал все, что читал еще
у Вальяна о мысе и о других: описание песков, зноя, сражений со львами, о фермерах, и не верилось мне, что я еду по тем самым
местам, что я в 10 000 милях от отечества.
В колонии считается более пород птиц, нежели во всей Европе, и именно до шестисот. Кусты
местами были так часты, что составляли непроходимый лес; но они малорослы, а за ними далеко виднелись или необработанные песчаные равнины, или дикие горы,
у подошвы которых белели фермы с яркой густой зеленью вокруг.
Голландцы продолжали распространяться внутрь, не встречая препятствий, потому что кафры, кочуя по пустым пространствам, не успели еще сосредоточиться в одном
месте. Им даже нравилось соседство голландцев,
у которых они могли воровать скот, по наклонности своей к грабежу и к скотоводству как к промыслу, свойственному всем кочующим народам.
Провиант и прочее доставлялось до сих пор на
место военных действий сухим путем, и плата за один только провоз составляла около 170 000 фунт. ст. в год, между тем как все припасы могли быть доставляемы морем до самого устья Буйволовой реки, что наконец и приведено в исполнение, и Берклей
у этого устья расположил свою главную квартиру.
Чрез полчаса стол опустошен был до основания. Вино было старый фронтиньяк, отличное. «Что это, — ворчал барон, — даже ни цыпленка! Охота таскаться по этаким
местам!» Мы распрощались с гостеприимными, молчаливыми хозяевами и с смеющимся доктором. «Я надеюсь с вами увидеться, — кричал доктор, — если не на возвратном пути, так я приеду в Саймонстоун: там
у меня служит брат, мы вместе поедем на самый мыс смотреть соль в горах, которая там открылась».
Поэтому истребить пиратов почти нет возможности:
у них на некоторых островах есть так хорошо укрепленные
места, что могут противиться всякой вооруженной силе.
Надо знать, что незадолго пред тем голландцы выхлопотали себе
у другого султана, соперника первого, торговое поселение в тех же
местах, именно в проливе Рио.
«А что, если б
у японцев взять Нагасаки?» — сказал я вслух, увлеченный мечтами. Некоторые засмеялись. «Они пользоваться не умеют, — продолжал я, — что бы было здесь, если б этим портом владели другие? Посмотрите, какие
места! Весь Восточный океан оживился бы торговлей…» Я хотел развивать свою мысль о том, как Япония связалась бы торговыми путями, через Китай и Корею, с Европой и Сибирью; но мы подъезжали к берегу. «Где же город?» — «Да вот он», — говорят. «Весь тут? за мысом ничего нет? так только-то?»
Я не раз упомянул о разрезывании брюха. Кажется, теперь этот обычай употребляется реже. После нашего прихода, когда правительство убедится, что и ему самому, не только подданным, придется изменить многое
у себя, конечно будут пороть брюхо еще реже. А вот пока что говорит об этом обычае мой ученый источник, из которого я привел некоторые
места в начале этого письма...
А если приходится сидеть, обедать, беседовать, заниматься делом на том же
месте, где ходишь, то, разумеется, пожелаешь, чтоб ноги были
у всех чисты.
У них наследственные должности: сын по большей части занимает
место отца.
Губернатор, узнав, что мы отказываемся принять и другое
место, отвечал, что больше
у него нет никаких, что указанное нами принадлежит князю Омуре, на которое он не имеет прав. Оба губернатора после всего этого успокоились: они объявили нам, что полномочные назначены,
место отводят, следовательно, если мы и за этим за всем уходим, то они уж не виноваты.
У Вусуна обыкновенно останавливаются суда с опиумом и отсюда отправляют свой товар на лодках в Шанхай, Нанкин и другие города. Становилось все темнее; мы шли осторожно. Погода была пасмурная. «Зарево!» — сказал кто-то. В самом деле налево, над горизонтом, рдело багровое пятно и делалось все больше и ярче. Вскоре можно было различить пламя и вспышки — от выстрелов. В Шанхае — сражение и пожар, нет сомнения! Это помогло нам определить свое
место.
Мили за три от Шанхая мы увидели целый флот купеческих трехмачтовых судов, которые теснились
у обоих берегов Вусуна. Я насчитал до двадцати рядов, по девяти и десяти судов в каждом ряду. В иных
местах стояли на якоре американские так называемые клиппера, то есть большие, трехмачтовые суда, с острым носом и кормой, отличающиеся красотою и быстрым ходом.
На той стороне поля, хижины;
у берегов отгорожены
места для рыбной ловли — и больше ничего не видать.
Вино
у Каннингама, разумеется, было прекрасное; ему привозили из Европы. Вообще же в продаже в этих
местах, то есть в Сингапуре, Гонконге и Шанхае, вина никуда не годятся. Херес, мадера и портвейн сильно приправлены алкоголем, заглушающим нежный букет вин Пиренейского полуострова. Да их большею частью возят не оттуда, а с мыса Доброй Надежды. Шампанское идет из Америки и просто никуда не годится. Это американское шампанское свирепствует на Сандвичевых островах и вот теперь проникло в Китай.
Тронулись с
места и мы. Только зашли наши шлюпки за нос фрегата, как из бока последнего вырвался клуб дыма, грянул выстрел, и вдруг горы проснулись и разом затрещали эхом, как будто какой-нибудь гигант закатился хохотом. Другой выстрел, за ним выстрел на корвете, опять
у нас, опять там: хохот в горах удвоился. Выстрелы повторялись: то раздавались на обоих судах в одно время, то перегоняли друг друга; горы выходили из себя, а губернаторы, вероятно, пуще их.
Впрочем, этого ожидать скоро нельзя по другим обстоятельствам: во всяком другом
месте жители, по лености и невежеству, охотно отдают себя в опеку европейцам, и те скоро делаются хозяевами
у них.
«
У нас, — далее говорил он, — в Камчатке и других
местах, около лежащих, много рыбы, а соли нет;
у вас есть соль: давайте нам ее, и мы вам же будем возить соленую рыбу, которая составляет главную пищу в Японии.
Но довольно Ликейских островов и о Ликейских островах, довольно и для меня и для вас! Если захотите знать подробнее долготу, широту
места, пространство, число островов, не поленитесь сами взглянуть на карту, а о нравах жителей, об обычаях, о произведениях, об истории — прочтите
у Бичи,
у Бельчера. Помните условие: я пишу только письма к вам о том, что вижу сам и что переживаю изо дня в день.
У многих, особенно
у старух, на шее, на медной цепочке, сверх платья, висят медные же или серебряные кресты или медальоны с изображениями святых. Нечего прибавлять, что все здешние индийцы — католики. В дальних
местах, внутри острова, есть еще малочисленные племена, или, лучше сказать, толпы необращенных дикарей; их называют негритами (negritos). Испанское правительство иногда посылает за ними небольшие отряды солдат, как на охоту за зверями.
Всякий раз, при сильном ударе того или другого петуха, раздавались отрывистые восклицания зрителей; но когда побежденный побежал, толпа завыла дико, неистово, продолжительно, так что стало страшно. Все привстали с
мест, все кричали. Какие лица, какие страсти на них! и все это по поводу петушьей драки! «Нет, этого
у нас не увидите», — сказал барон. Действительно, этот момент был самый замечательный для постороннего зрителя.
У ворот мне встретился какой-то молодой чиновник, какие есть, кажется, во всех присутственных
местах целого мира: без дела, скучающий, не знающий, куда деваться, — словом, лишний.
Суда наши держались с нами, но адмирал разослал их: транспорт «Князь Меншиков» — в Шанхай, за справками, шкуну — к острову Батану отыскать якорное
место и заготовить провизию, корвет — еще куда-то. Сами идем на островок Гамильтон,
у корейского берега, и там дождемся транспорта.
После того один из нас взял топор и начал рубить
у акулы понемногу ласты, другой ножом делал в разных
местах надрезы, так, из любознательности, посмотреть, толста ли кожа и что под ней.
По вершинам кое-где белеет снег или песок; ближайший к морю берег низмен, песчан, пуст; зелень — скудная трава;
местами кусты; кое-где лепятся деревеньки;
у берегов уныло скользят изредка лодки: верно, добывают дневное пропитание, ловят рыбу, трепангов, моллюсков.
«Нельзя, барин: лошадь-то коренная
у нас с
места прыгает козлом, на дороге не остановишь».
Потом он поверил мне, что он, по распоряжению начальства, переведен на дальнюю станцию вместо другого смотрителя, Татаринова, который поступил на его
место; что это не согласно с его семейными обстоятельствами, и потому он просил убедительно Татаринова выйти в отставку, чтоб перепроситься на прежнюю станцию, но тот не согласился, и что, наконец, вот он просит меня ходатайствовать по этому делу
у начальства.
А вот вы едете от Охотского моря, как ехал я, по таким
местам, которые еще ждут имен в наших географиях, да и весь край этот не все
у нас, в Европе, назовут по имени и не все знают его пределы и жителей, реки, горы; а вы едете по нем и видите поверстные столбы, мосты, из которых один тянется на тысячу шагов.
Я узнал, что жизнь их не неподвижная, не сонная, что она нисколько не похожа на обыкновенную провинциальную жизнь; что в сумме здешней деятельности таится масса подвигов, о которых громко кричали и печатали бы в других
местах, а
у нас, из скромности, молчат.
В другом
месте станционный смотритель позабавил меня уж другим языком. Он предложил обедать
у него. «А что
у вас есть?» — «Налимы имеются». — «А мясо есть?» — «Имеется баранина». — «Да скоро ли все это поспеет?» — «Быстро соорудим».
Я испугался этой перспективы неизвестности и «ожидания» на неопределенный срок где бы то ни было,
у наших ли пустынных азиатских берегов или хотя бы и в таком новом для меня и занимательном
месте, как Сан-Франциско.
В иных
местах у туземцев: мангу, орочан, гольдов, гиляков и других, о которых европейские этнографы, может быть, еще и не подозревают, можно было выменивать сушеное оленье мясо, просо на бисер, гвозди и т. п.