Неточные совпадения
Я писал вам, как мы, гонимые бурным ветром, дрожа от северного холода, пробежали мимо берегов Европы, как в первый раз
пал на нас у подошвы гор Мадеры ласковый луч
солнца и, после угрюмого, серо-свинцового неба и такого же моря, заплескали голубые волны, засияли синие небеса, как мы жадно бросились к берегу погреться горячим дыханием земли, как упивались за версту повеявшим с берега благоуханием цветов.
Солнце уж высоко; жар
палит: в деревне вы не пойдете в этот час ни рожь посмотреть, ни на гумно.
Солнце всходило высоко; утренний ветерок замолкал; становилось тихо и жарко; кузнечики трещали, стрекозы начали реять по траве и кустам; к нам врывался по временам в карт овод или шмель, кружился над лошадьми и несся дальше, а не то так затрепещет крыльями над головами нашими большая, как птица, черная или красная бабочка и вдруг
упадет в сторону, в кусты.
Не было возможности дойти до вершины холма, где стоял губернаторский дом: жарко, пот струился по лицам. Мы полюбовались с полугоры рейдом, городом, которого европейская правильная часть лежала около холма, потом велели скорее вести себя в отель, под спасительную сень, добрались до балкона и заказали завтрак, но прежде выпили множество содовой воды и едва пришли в себя. Несмотря на зонтик,
солнце жжет без милосердия ноги, спину, грудь — все, куда только
падает его луч.
Солнце стояло в зените, когда мы были там, лучи
падали прямо — прошу заняться чем-нибудь!
Солнце иногда прорезывалось сквозь ветви,
палило, как через зажигательное стекло, ярко освещая группу каменьев и сверкая в воде: в минуту все мокло на нас, а там делалось опять темно и прохладно.
С последним лучом
солнца по высотам загорелись огни и нитями опоясали вершины холмов, унизали берега — словом, нельзя было нарочно зажечь иллюминации великолепнее в честь гостей, какую японцы зажгли из страха, что вот сейчас, того гляди, гости
нападут на них.
«На берег кому угодно! — говорят часу во втором, — сейчас шлюпка идет». Нас несколько человек село в катер, все в белом, — иначе под этим
солнцем показаться нельзя — и поехали, прикрывшись холстинным тентом; но и то жарко: выставишь нечаянно руку, ногу, плечо — жжет. Голубая вода не струится нисколько; суда, мимо которых мы ехали, будто
спят: ни малейшего движения на них; на палубе ни души. По огромному заливу кое-где ползают лодки, как сонные мухи.
— Не шали, — сухо сказал он, жмурясь, как будто луч
солнца попал в глаза его; Дронов небрежно бросил пресс на стол, а Клим, стараясь говорить равнодушно, спросил:
Действительно, нас ожидало нечто не совсем обыкновенное. Двор был пустынен; решетчатые ворота заперты; за тыном не слышалось ни звука.
Солнце палило так, что даже собака, привязанная у амбара, не залаяла, услышав нас, а только лениво повернула морду в нашу сторону.
Утих аул; на
солнце спят // У саклей псы сторожевые. // Младенцы смуглые, нагие // В свободной резвости шумят; // Их прадеды в кругу сидят, // Из трубок дым виясь синеет. // Они безмолвно юных дев // Знакомый слушают припев, // И старцев сердце молодеет.
Неточные совпадения
У вас товар некупленный, // Из вас на
солнце топится // Смола, как из сосны!» // Опять
упали бедные // На дно бездонной пропасти, // Притихли, приубожились, // Легли на животы; // Лежали, думу думали // И вдруг запели.
Время между тем продолжало тянуться с безнадежною вялостью: обедали-обедали, пили-пили, а
солнце все высоко стоит. Начали
спать. Спали-спали, весь хмель переспали, наконец начали вставать.
Наконец земля затряслась,
солнце померкло… глуповцы
пали ниц.
После короткого совещания — вдоль ли, поперек ли ходить — Прохор Ермилин, тоже известный косец, огромный, черноватый мужик, пошел передом. Он прошел ряд вперед, повернулся назад и отвалил, и все стали выравниваться за ним, ходя под гору по лощине и на гору под самую опушку леса.
Солнце зашло за лес. Роса уже
пала, и косцы только на горке были на
солнце, а в низу, по которому поднимался пар, и на той стороне шли в свежей, росистой тени. Работа кипела.
Местами расходились зеленые чащи, озаренные
солнцем, и показывали неосвещенное между них углубление, зиявшее, как темная
пасть; оно было все окинуто тенью, и чуть-чуть мелькали в черной глубине его: бежавшая узкая дорожка, обрушенные перилы, пошатнувшаяся беседка, дуплистый дряхлый ствол ивы, седой чапыжник, [Чапыжник — «мелкий кривой дрянной лес, кустами поросший от корней».