Неточные совпадения
Дорогой навязавшийся нам в проводники малаец принес нам винограду. Мы пошли назад все по садам,
между огромными дубами, из рытвины в рытвину, взобрались на пригорок и, спустившись с
него, очутились в городе. Только что мы вошли в улицу, кто-то сказал: «
Посмотрите на Столовую гору!» Все оглянулись и остановились в изумлении: половины горы не было.
Саброски повесил голову совсем на грудь; другой баниос, подслеповатый, громоздкий старик, с толстым лицом,
смотрел осовелыми глазами на все и по временам зевал; третий, маленький, совсем исчезал
между ними, стараясь подделаться под мину и позу своих соседей.
Его называют огневой, потому что
он смотрит,
между прочим, за огнями; и когда крикнут где-нибудь в углу: «Фитиль!» —
он мчится что есть мочи по палубе подать огня.
Сегодня, 19-го, явились опять двое, и,
между прочим, Ойе-Саброски, «с маленькой просьбой от губернатора, — сказали
они, — завтра, 20-го, поедет князь Чикузен или Цикузен, от одной пристани к другой в проливе,
смотреть свои казармы и войска, так не может ли корвет немного отодвинуться в сторону, потому что князя будут сопровождать до ста лодок, так
им трудно будет проехать».
Полномочные опять пытались узнать, куда мы идем,
между прочим, не в Охотское ли море, то есть не скажем ли, в Петербург. «Теперь пока в Китай, — сказали
им, — в Охотском море — льды, туда нельзя». Эта скрытость очевидно не нравилась
им. Напрасно Кавадзи прищуривал глаза, закусывал губы: на
него смотрели с улыбкой. Беда
ему, если мы идем в Едо!
Все это мне приходило в голову, когда я шел под тенью акаций, миртов и банианов;
между ними видны кое-где пальмы. Я заходил в сторону, шевелил в кустах, разводил листья,
смотрел на ползучие растения и потом бежал догонять товарищей.
Шкуна «Восток», с своим, как стрелы, тонким и стройным рангоутом, покачивалась, стоя на якоре,
между крутыми, но зелеными берегами Амура, а мы гуляли по прибрежному песку, чертили на
нем прутиком фигуры, лениво
посматривали на шкуну и праздно ждали, когда скажут нам трогаться в путь, сделать последний шаг огромного пройденного пути: остается всего каких-нибудь пятьсот верст до Аяна, первого пристанища на берегах Сибири.
Между тем зарядили наши шесть пушечек, приготовили абордажное оружие и, вооруженные отвагой, с сложенными назад руками, стали
смотреть на чужое судно, стараясь угадать по оснастке, чье
оно.
«Тут!» — сказали
они. «Что тут?» — «Пешкьюем надо». — «Где же Лена?» — спрашиваю я. Якуты, как и смотритель, указали назад, на пески и луга. Я
посмотрел на берег: там ровно ничего. Кустов дивно, правда,
между ними бродит стадо коров да два-три барана, которых я давно не видал. За Лену
их недавно послано несколько для разведения
между русскими поселенцами и якутами. Еще на берегу же стоял пастушеский шалаш из ветвей.
«Тщеславие, честолюбие и корысть», конечно, важные пороки, если опять-таки не
посмотреть за детьми и дать усилиться злу;
между тем эти же пороки, как
их называет автор, могут, при разумном воспитании, повести к земледельческой, мануфактурной и промышленной деятельности, которую даже без
них, если правду сказать, и не привьешь к краю.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович.
Смотрите, чтоб
он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да
между четырех глаз и того… как там следует — чтобы и уши не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
—
Смотри, барин, взялся за гуж, не отставать! — сказал
он, и Левин услыхал сдержанный смех
между косцами.
Степан Аркадьич рассказал жене причину замедления, и гости улыбаясь перешептывались
между собой. Левин ничего и никого не замечал;
он, не спуская глаз,
смотрел на свою невесту.
— Я больше тебя знаю свет, — сказала она. — Я знаю этих людей, как Стива, как
они смотрят на это. Ты говоришь, что
он с ней говорил об тебе. Этого не было. Эти люди делают неверности, но свой домашний очаг и жена — это для
них святыня. Как-то у
них эти женщины остаются в презрении и не мешают семье.
Они какую-то черту проводят непроходимую
между семьей и этим. Я этого не понимаю, но это так.
Перед отъездом Вронского на выборы, обдумав то, что те сцены, которые повторялись
между ними при каждом
его отъезде, могут только охладить, а не привязать
его, Анна решилась сделать над собой все возможные усилия, чтобы спокойно переносить разлуку с
ним. Но тот холодный, строгий взгляд, которым
он посмотрел на нее, когда пришел объявить о своем отъезде, оскорбил ее, и еще
он не уехал, как спокойствие ее уже было разрушено.