Неточные совпадения
В
разных местах по горам носились облака. Там белое облако стояло неподвижно, как будто прильнуло к земле, а там раскинулось по горе
другое, тонкое и прозрачное, как кисея, и сеяло дождь; гора опоясывалась радугами.
Все они, на
разных языках, больше по-французски и по-английски, очень плохо на том и
другом, навязывались в проводники.
Он, с помощью мальчишки и
другого кучера, отпряг лошадей и привязал их в тени по
разным углам.
На ночь нас развели по
разным комнатам. Но как особых комнат было только три, и в каждой по одной постели, то пришлось по одной постели на двоих. Но постели таковы, что на них могли бы лечь и четверо. На
другой день, часу в восьмом, Ферстфельд явился за нами в кабриолете, на паре прекрасных лошадей.
Впрочем, из этой великолепной картины, как и из многих
других, ничего не выходило. Приготовление бумаги для фотографических снимков требует, как известно, величайшей осторожности и внимания. Надо иметь совершенно темную комнату, долго приготовлять
разные составы, давать время бумаге вылеживаться и соблюдать
другие, подобные этим условия. Несмотря на самопожертвование Гошкевича, с которым он трудился, ничего этого соблюсти было нельзя.
Джонка нагружена была
разным деревом, которое везла в Китай, красным, сандальным и
другими.
Мы с бароном делали наблюдения над всеми сидевшими за столом лицами, которые стеклись с
разных концов мира «для стяжаний», и тихонько сообщали
друг другу свои замечания.
Я думал, что исполнится наконец и эта моя мечта — увидеть необитаемый остров; но напрасно: и здесь живут люди, конечно всего человек тридцать
разного рода Робинзонов, из беглых матросов и отставных пиратов, из которых один до сих пор носит на руке какие-то выжженные порохом знаки прежнего своего достоинства. Они разводят ям, сладкий картофель, таро, ананасы, арбузы. У них есть свиньи, куры, утки. На
другом острове они держат коров и быков, потому что на Пиле скот портит деревья.
Мы воспользовались этим случаем и стали помещать в реестрах
разные вещи: трубки японские, рабочие лакированные ящики с инкрустацией и т. п. Но вместо десяти-двадцати штук они вдруг привезут три-четыре. На мою долю досталось, однако ж, кое-что: ящик, трубка и
другие мелочи. Хотелось бы выписать по нескольку штук на каждого, но скупо возят. За ящик побольше берут по 12 таилов (таил — около 3 р. асс.), поменьше — 8.
В лавочках, у открытых дверей, расположены припасы напоказ: рыбы
разных сортов и видов — вяленая, соленая, сушеная, свежая, одна в виде сабли, так и называется саблей,
другая с раздвоенной головой, там круглая, здесь плоская, далее раки, шримсы, морские плоды.
Мы шли по полям, засеянным
разными овощами. Фермы рассеяны саженях во ста пятидесяти или двухстах
друг от
друга. Заглядывали в домы; «Чинь-чинь», — говорили мы жителям: они улыбались и просили войти. Из дверей одной фермы выглянул китаец, седой, в очках с огромными круглыми стеклами, державшихся только на носу. В руках у него была книга. Отец Аввакум взял у него книгу, снял с его носа очки, надел на свой и стал читать вслух по-китайски, как по-русски. Китаец и рот разинул. Книга была — Конфуций.
В предместье мы опять очутились в чаду китайской городской жизни; опять охватили нас
разные запахи, в ушах раздавались крики разносчиков, трещанье и шипенье кухни, хлопанье на бумагопрядильнях. Ах, какая духота! вон, вон, скорей на чистоту, мимо интересных сцен! Однако ж я успел заметить, что у одной лавки купец, со всеми признаками неги, сидел на улице, зажмурив глаза, а жена чесала ему седую косу.
Другие у лавок ели, брились.
Они с испугом указывают на нас: кто успевает, запирает лавки, а
другие бросают их незапертыми и бегут в
разные стороны.
Я действительно не верю Галлю, но не верю также и ему: первого слишком ласково встречали, а
другого… поколотили; от этого два
разных голоса.
В трактир приходили и уходили
разные лица, все в белых куртках, индийцы в грязных рубашках, китайцы без того и без
другого.
«Вот две сигары одного табаку и
разных сверток, попробуйте, — сказал он, сунув нам в руки по два полена из табаку, — это лучшие сорты, одна свернута по-гавански, круче и косее,
другая по-здешнему, прямо.
После того один из нас взял топор и начал рубить у акулы понемногу ласты,
другой ножом делал в
разных местах надрезы, так, из любознательности, посмотреть, толста ли кожа и что под ней.
«Где же вы бывали?» — спрашивал я одного из них. «В
разных местах, — сказал он, — и к северу, и к югу, за тысячу верст, за полторы, за три». — «Кто ж живет в тех местах, например к северу?» — «Не живет никто, а кочуют якуты, тунгусы, чукчи. Ездят по этим дорогам верхом, большею частью на одних и тех же лошадях или на оленях. По колымскому и
другим пустынным трактам есть, пожалуй, и станции, но какие расстояния между ними: верст по четыреста, небольшие — всего по двести верст!»
Я так думал вслух, при купцах, и они согласились со мною. С общей точки зрения оно очень хорошо; а для этих пяти, шести, десяти человек — нет. Торговля в этой малонаселенной части империи обращается, как кровь в жилах, помогая распространению народонаселения. Одно место глохнет,
другое возникает рядом, потом третье и т. д., а между тем люди разбредутся в
разные стороны, оснуются в глуши и вместо золота начнут добывать из земли что-нибудь
другое.
Неточные совпадения
Другой приехал с
разною // Поделкой деревянною — // И вывалил весь воз!
Науки бывают
разные; одни трактуют об удобрении полей, о построении жилищ человеческих и скотских, о воинской доблести и непреоборимой твердости — сии суть полезные;
другие, напротив, трактуют о вредном франмасонском и якобинском вольномыслии, о некоторых якобы природных человеку понятиях и правах, причем касаются даже строения мира — сии суть вредные.
Когда кончилось чтение обзора, общество сошлось, и Левин встретил и Свияжского, звавшего его нынче вечером непременно в Общество сельского хозяйства, где будет читаться знаменитый доклад, и Степана Аркадьича, который только что приехал с бегов, и еще много
других знакомых, и Левин еще поговорил и послушал
разные суждения о заседании, о новой пьесе и о процессе.
Левин часто замечал при спорах между самыми умными людьми, что после огромных усилий, огромного количества логических тонкостей и слов спорящие приходили наконец к сознанию того, что то, что они долго бились доказать
друг другу, давным давно, с начала спора, было известно им, но что они любят
разное и потому не хотят назвать того, что они любят, чтобы не быть оспоренными.
Воз был увязан. Иван спрыгнул и повел за повод добрую, сытую лошадь. Баба вскинула на воз грабли и бодрым шагом, размахивая руками, пошла к собравшимся хороводом бабам. Иван, выехав на дорогу, вступил в обоз с
другими возами. Бабы с граблями на плечах, блестя яркими цветами и треща звонкими, веселыми голосами, шли позади возов. Один грубый, дикий бабий голос затянул песню и допел ее до повторенья, и дружно, в раз, подхватили опять с начала ту же песню полсотни
разных, грубых и тонких, здоровых голосов.