Неточные совпадения
Нет науки о путешествиях: авторитеты, начиная от Аристотеля до Ломоносова включительно, молчат; путешествия не попали под ферулу риторики, и писатель свободен
пробираться в недра гор, или опускаться
в глубину океанов, с ученою пытливостью, или, пожалуй, на крыльях вдохновения скользить по ним быстро и ловить мимоходом на бумагу их образы; описывать страны и народы исторически, статистически или только посмотреть, каковы трактиры, — словом, никому не отведено столько простора и никому от этого так не тесно писать, как путешественнику.
Одни нашли где-нибудь окно, другие
пробрались в самую церковь Св.
Мне видится длинный ряд бедных изб, до половины занесенных снегом. По тропинке с трудом
пробирается мужичок
в заплатах. У него висит холстинная сума через плечо,
в руках длинный посох, какой носили древние. Он подходит к избе и колотит посохом, приговаривая: «Сотворите святую милостыню». Одна из щелей, закрытых крошечным стеклом, отодвигается, высовывается обнаженная загорелая рука с краюхою хлеба. «Прими, Христа ради!» — говорит голос.
В этом расположении я выбрался из каюты,
в которой просидел полторы суток, неблагосклонно взглянул на океан и,
пробираясь в общую каюту, мысленно поверял эпитеты, данные ему Байроном, Пушкиным, Бенедиктовым и другими — «угрюмый, мрачный, могучий», и Фаддеевым — «сердитый».
По тропинке, сквозь кусты,
пробрались мы не без труда к круглому небольшому бассейну,
в который струился горячий ключ, и опустили
в него руки.
Я хотел
пробраться вверх,
в свою или капитанскую каюту, и ждал, пока вода сбудет.
В пространстве носятся какие-то звуки; лес дышит своею жизнью; слышатся то шепот, то внезапный, осторожный шелест его обитателей: зверь ли пробежит, порхнет ли вдруг с ветки испуганная птица, или змей
пробирается по сухим прутьям?
Мы
пробирались мимо джонок, которых уродливые силуэты тяжело покачивались крупными тенями,
в одно время, на фоне звездного неба и на воде.
Мы продолжали
пробираться по рядам и вышли — среди криков и стука рабочих, которые, совершенно голые, немилосердно колотили хлопчатую бумагу
в своих мастерских, — к магазину американца Фога.
«Однако ж час, — сказал барон, — пора домой; мне завтракать (он жил
в отели), вам обедать». Мы пошли не прежней дорогой, а по каналу и повернули
в первую длинную и довольно узкую улицу, которая вела прямо к трактиру. На ней тоже купеческие домы, с высокими заборами и садиками, тоже бежали вприпрыжку носильщики с ношами. Мы пришли еще рано; наши не все собрались: кто пошел по делам службы, кто фланировать, другие хотели
пробраться в китайский лагерь.
Мы не успели рассмотреть его хорошенько. Он пошел вперед, и мы за ним. По анфиладе рассажено было менее чиновников, нежели
в первый раз. Мы толпой вошли
в приемную залу. По этим мирным галереям не раздавалось, может быть, никогда такого шума и движения. Здесь,
в белых бумажных чулках, скользили доселе, точно тени, незаметно от самих себя, японские чиновники,
пробираясь иногда ползком; а теперь вот уже
в другой раз раздаются такие крепкие шаги!
Японцы осматривали до сих пор каждое судно, записывали каждую вещь, не
в видах торгового соперничества, а чтоб не прокралась к ним христианская книга, крест — все, что относится до религии; замечали число людей, чтоб не
пробрался в Японию священник проповедовать религию, которой они так боятся.
Я не пошел к ним, а отправился по берегу моря, по отмели, влез на холм,
пробрался в грот, где расположились бивуаком матросы с наших судов, потом посетил
в лесу нашу идиллию: матрос Кормчин пас там овец.
Берега заставлены,
в два-три ряда, судами, джонками, лодками, так что мы с трудом
пробирались и не раз принуждены были класть весла по борту.
Между этими стройными женскими фигурами толкались кроме тагалов китайцы
в своих кофтах, с длинною, путавшеюся
в ногах косою, или
пробирались монахи. И мужчины, и женщины почти все курили сигары.
Мы с трудом
пробрались сквозь густую толпу народа ко входу, заплатили по реалу и вошли
в клетку.
Мы
пробрались в верхнюю галерею и с трудом отыскали три свободные места.
Я все ленился ехать на берег; я беспрестанно слышал, как один шел по пояс
в воде, другой
пробирался по каменьям, третий не мог продраться сквозь лианы.
Они
пробирались к северу, из жарких мест
в умеренные.
Проберешься ли цело и невредимо среди всех этих искушений? Оттого мы задумчиво и нерешительно смотрели на берег и не торопились покидать гостеприимную шкуну. Бог знает, долго ли бы мы просидели на ней
в виду красивых утесов, если б нам не были сказаны следующие слова: «Господа! завтра шкуна отправляется
в Камчатку, и потому сегодня извольте перебраться с нее», а куда — не сказано. Разумелось, на берег.
Правду говорили мне
в Аяне! Иногда якут вдруг остановится, видя, что не туда завел, впереди все одно: непроходимое и бесконечное топкое болото, дорожки не видать, и мы
пробираемся назад. Пытка! Кучер Иван пытается утешать, говорит, что «никакая дорога без лужи не бывает, сколько он ни езжал». Это правда.
Неточные совпадения
Пробираясь берегом к своей хате, я невольно всматривался
в ту сторону, где накануне слепой дожидался ночного пловца; луна уже катилась по небу, и мне показалось, что кто-то
в белом сидел на берегу; я подкрался, подстрекаемый любопытством, и прилег
в траве над обрывом берега; высунув немного голову, я мог хорошо видеть с утеса все, что внизу делалось, и не очень удивился, а почти обрадовался, узнав мою русалку.
Я вошел
в переднюю; людей никого не было, и я без доклада, пользуясь свободой здешних нравов,
пробрался в гостиную.
—
В тумане лучше
пробраться мимо сторожевых судов, — был ответ.
И точно, дорога опасная: направо висели над нашими головами груды снега, готовые, кажется, при первом порыве ветра оборваться
в ущелье; узкая дорога частию была покрыта снегом, который
в иных местах проваливался под ногами,
в других превращался
в лед от действия солнечных лучей и ночных морозов, так что с трудом мы сами
пробирались; лошади падали; налево зияла глубокая расселина, где катился поток, то скрываясь под ледяной корою, то с пеною прыгая по черным камням.
Англичанин стоит и сзади держит на веревке собаку, и под собакой разумеется Наполеон: «Смотри, мол, говорит, если что не так, так я на тебя сейчас выпущу эту собаку!» — и вот теперь они, может быть, и выпустили его с острова Елены, и вот он теперь и
пробирается в Россию, будто бы Чичиков, а
в самом деле вовсе не Чичиков.