Неточные совпадения
Ему также все равно, где ни быть:
придут ли в прекрасный порт или станут
на якорь у бесплодной скалы; гуляет ли он
на берегу или смотрит
на корабле за работами — он или делает дело, тогда молчит и делает комическое лицо, или поет и хохочет.
Наконец, миль за полтораста, вдруг дунуло, и я
на другой день услыхал обыкновенный шум и суматоху. Доставали канат. Все толпились наверху встречать новый
берег. Каюта моя, во время моей болезни, обыкновенно полнехонька была посетителей: в ней можно было поместиться троим, а
придет человек семь; в это же утро никого: все глазели наверху. Только барон Крюднер забежал
на минуту.
Ко мне
пришел Савич сказать, что последняя шлюпка идет
на берег, чтоб я торопился.
Прошло дня два: в это время дано было знать японцам, что нам нужно место
на берегу и провизия. Провизии они
прислали небольшое количество в подарок, а о месте объявили, что не смеют дать его без разрешения из Едо.
Не дети ли, когда думали, что им довольно только не хотеть, так их и не тронут, не пойдут к ним даже и тогда, если они претерпевших кораблекрушение и брошенных
на их
берега иностранцев будут сажать в плен, купеческие суда гонять прочь, а военные учтиво просить уйти и не
приходить?
Он приказал объявить им, что «и так много делают снисхождения, исполняя их обычаи: не ездят
на берег;
пришли в Нагасаки, а не в Едо, тогда как могли бы сделать это, а они не ценят ничего этого, и потому кататься будем».
В 1521 году Магеллан, первый, с своими кораблями пристал к юго-восточной части острова Магинданао и подарил Испании новую, цветущую колонию, за что и поставлен ему монумент
на берегу Пассига. Вторая экспедиция приставала к Магинданао в 1524 году, под начальством Хуана Гарсия Хозе де Лоаиза. Спустя недолго
приходил мореплаватель Виллалобос, который и дал островам название Филиппинских в честь наследника престола, Филиппа II, тогда еще принца астурийского.
Только лишь мы
пришли, они приступили с расспросами: где мы были, откуда теперь,
на какие
берега выходили и т. п.
Вследствие колебания морского дна у
берегов Японии в бухту Симодо влился громадный вал, который коснулся
берега и отхлынул, но не успел уйти из бухты, как навстречу ему, с моря, хлынул другой вал, громаднее. Они столкнулись, и не вместившаяся в бухте вода
пришла в круговоротное движение и начала полоскать всю бухту, хлынув
на берега, вплоть до тех высот, куда спасались люди из Симодо.
По изустным рассказам свидетелей, поразительнее всего казалось переменное возвышение и понижение
берега: он то
приходил вровень с фрегатом, то вдруг возвышался саженей
на шесть вверх. Нельзя было решить, стоя
на палубе, поднимается ли вода, или опускается самое дно моря? Вращением воды кидало фрегат из стороны в сторону, прижимая
на какую-нибудь сажень к скалистой стене острова, около которого он стоял, и грозя раздробить, как орех, и отбрасывая опять
на середину бухты.
Мы рассчитали, что если пойдем по тропе, то выйдем на реку Найну к корейцам, и если пойдем прямо, то
придем на берег моря к скале Ван-Син-лаза. Путь на Найну нам был совершенно неизвестен, и к тому же мы совершенно не знали, сколько времени может занять этот переход. До моря же мы рассчитывали дойти если не сегодня, то, во всяком случае, завтра к полудню.
Вероятно, многие из этих ветеранов чусовского сплава, вдоволь поработавших на своем веку на Чусовой, и
пришли на берег с печальным предчувствием, что они, может быть, в последний раз любуются своей поилицей-кормилицей.
Неточные совпадения
Какие бывают эти общие залы — всякий проезжающий знает очень хорошо: те же стены, выкрашенные масляной краской, потемневшие вверху от трубочного дыма и залосненные снизу спинами разных проезжающих, а еще более туземными купеческими, ибо купцы по торговым дням
приходили сюда сам-шест и сам-сём испивать свою известную пару чаю; тот же закопченный потолок; та же копченая люстра со множеством висящих стеклышек, которые прыгали и звенели всякий раз, когда половой бегал по истертым клеенкам, помахивая бойко подносом,
на котором сидела такая же бездна чайных чашек, как птиц
на морском
берегу; те же картины во всю стену, писанные масляными красками, — словом, все то же, что и везде; только и разницы, что
на одной картине изображена была нимфа с такими огромными грудями, каких читатель, верно, никогда не видывал.
Но мы, ребята без печали, // Среди заботливых купцов, // Мы только устриц ожидали // От цареградских
берегов. // Что устрицы?
пришли! О радость! // Летит обжорливая младость // Глотать из раковин морских // Затворниц жирных и живых, // Слегка обрызнутых лимоном. // Шум, споры — легкое вино // Из погребов принесено //
На стол услужливым Отоном; // Часы летят, а грозный счет // Меж тем невидимо растет.
— В своей ли ты реке плаваешь? — задумчиво спросила она и тотчас же усмехнулась, говоря: — Так — осталась от него кучка тряпок? А был большой… пакостник. Они трое: он, уездный предводитель дворянства да управляющий уделами — девчонок-подростков портить любили. Архиерей донос посылал
на них в Петербург, — у него епархиалочку отбили, а он для себя
берег ее. Теперь она — самая дорогая распутница здесь. Вот,
пришел, негодяй!
Он легко поддался надежде, что
на этом
берегу все будет объяснено, сглажено;
придут рабочие других районов, царь выйдет к ним…
Они поселились в тихом уголке,
на морском
берегу. Скромен и невелик был их дом. Внутреннее устройство его имело так же свой стиль, как наружная архитектура, как все убранство носило печать мысли и личного вкуса хозяев. Много сами они привезли с собой всякого добра, много
присылали им из России и из-за границы тюков, чемоданов, возов.