Неточные совпадения
Я все мечтал — и давно мечтал — об этом вояже, может быть с той минуты, когда учитель сказал мне, что если ехать
от какой-нибудь точки безостановочно, то воротишься
к ней с другой стороны: мне захотелось поехать с правого
берега Волги, на котором я родился, и воротиться с левого; хотелось самому туда, где учитель указывает пальцем быть экватору, полюсам, тропикам.
Я писал вам, как мы, гонимые бурным ветром, дрожа
от северного холода, пробежали мимо
берегов Европы, как в первый раз пал на нас у подошвы гор Мадеры ласковый луч солнца и, после угрюмого, серо-свинцового неба и такого же моря, заплескали голубые волны, засияли синие небеса, как мы жадно бросились
к берегу погреться горячим дыханием земли, как упивались за версту повеявшим с
берега благоуханием цветов.
Я шел по горе; под портиками, между фестонами виноградной зелени, мелькал тот же образ; холодным и строгим взглядом следил он, как толпы смуглых жителей юга добывали, обливаясь потом, драгоценный сок своей почвы, как катили бочки
к берегу и усылали вдаль, получая за это
от повелителей право есть хлеб своей земли.
Я взглядом спросил кого-то: что это? «Англия», — отвечали мне. Я присоединился
к толпе и молча, с другими, стал пристально смотреть на скалы.
От берега прямо
к нам шла шлюпка; долго кувыркалась она в волнах, наконец пристала
к борту. На палубе показался низенький, приземистый человек в синей куртке, в синих панталонах. Это был лоцман, вызванный для провода фрегата по каналу.
С этим же равнодушием он, то есть Фаддеев, — а этих Фаддеевых легион — смотрит и на новый прекрасный
берег, и на невиданное им дерево, человека — словом, все отскакивает
от этого спокойствия, кроме одного ничем не сокрушимого стремления
к своему долгу —
к работе,
к смерти, если нужно.
Когда мы сели в шлюпку, корабль наш был верстах в пяти; он весь день то подходил
к берегу, то отходил
от него. Теперь чуть видны были паруса.
По крайней мере со мной, а с вами, конечно, и подавно, всегда так было: когда фальшивые и ненормальные явления и ощущения освобождали душу хоть на время
от своего ига, когда глаза, привыкшие
к стройности улиц и зданий, на минуту, случайно, падали на первый болотный луг, на крутой обрыв
берега, всматривались в чащу соснового леса с песчаной почвой, — как полюбишь каждую кочку, песчаный косогор и поросшую мелким кустарником рытвину!
9-го мы думали было войти в Falsebay, но ночью проскользнули мимо и очутились миль за пятнадцать по ту сторону мыса. Исполинские скалы, почти совсем черные
от ветра, как зубцы громадной крепости, ограждают южный
берег Африки. Здесь вечная борьба титанов — моря, ветров и гор, вечный прибой, почти вечные бури. Особенно хороша скала Hangklip. Вершина ее нагибается круто
к средине, а основания выдается в море. Вершины гор состоят из песчаника, а основания из гранита.
Остальная половина дороги, начиная
от гостиницы, совершенно изменяется: утесы отступают в сторону, мили на три
от берега, и путь, веселый, оживленный, тянется между рядами дач, одна другой красивее. Въезжаешь в аллею из кедровых, дубовых деревьев и тополей: местами деревья образуют непроницаемый свод; кое-где другие аллеи бегут в сторону
от главной,
к дачам и
к фермам, а потом
к Винбергу, маленькому городку, который виден с дороги.
Сильные и наиболее дикие племена, теснимые цивилизацией и войною, углубились далеко внутрь; другие, послабее и посмирнее, теснимые первыми изнутри и европейцами
от берегов, поддались не цивилизации, а силе обстоятельств и оружия и идут в услужение
к европейцам, разделяя их образ жизни, пищу, обычаи и даже религию, несмотря на то, что в 1834 г. они освобождены
от рабства и, кажется, могли бы выбрать сами себе место жительства и промысл.
Сегодня были японцы с ответом
от губернатора, что если мы желаем, то можем стать на внутренний рейд, но не очень близко
к берегу, потому что будто бы помешаем движению японских лодок на пристани.
Японцы приезжали
от губернатора сказать, что он не может совсем снять лодок в проходе; это вчера, а сегодня, то есть 29-го, объявили, что губернатор желал бы совсем закрыть проезд посредине, а открыть с боков, у
берега, отведя по одной лодке. Адмирал приказал сказать, что если это сделают, так он велит своим шлюпкам отвести насильно лодки, которые осмелятся заставить собою средний проход
к корвету. Переводчики, увидев, что с ними не шутят, тотчас убрались и чаю не пили.
Какой-то старый купец хотел прыгнуть
к нам на плот, когда этот отвалил уже
от берега, но не попал и бухнулся в воду,
к общему удовольствию собравшейся на
берегу публики.
В первом часу наконец
от берега тронулась целая флотилия
к нам.
Сегодня положено обедать на
берегу. В воздухе невозмутимая тишина и нестерпимый жар. Чем ближе подъезжаешь
к берегу, тем сильнее пахнет гнилью
от сырых кораллов, разбросанных по
берегу и затопляемых приливом. Запах этот вместе с кораллами перенесли и на фрегат. Все натащили себе их кучи. Фаддеев приводит меня в отчаяние: он каждый раз приносит мне раковины; улитки околевают и гниют. Хоть вон беги из каюты!
Когда наша шлюпка направилась
от фрегата
к берегу, мы увидели, что из деревни бросилось бежать множество женщин и детей
к горам, со всеми признаками боязни. При выходе на
берег мужчины толпой старались не подпускать наших
к деревне, удерживая за руки и за полы. Но им написали по-китайски, что женщины могут быть покойны, что русские съехали затем только, чтоб посмотреть
берег и погулять. Корейцы уже не мешали ходить, но только старались удалить наших
от деревни.
Нет,
берег, видно, нездоров мне. Пройдусь по лесу, чувствую утомление, тяжесть; вчера заснул в лесу, на разостланном брезенте, и схватил лихорадку. Отвык совсем
от берега. На фрегате, в море лучше. Мне хорошо в моей маленькой каюте: я привык
к своему уголку, где повернуться трудно; можно только лечь на постели, сесть на стул, а затем сделать шаг
к двери — и все тут. Привык видеть бизань-мачту, кучу снастей, а через борт море.
Но путешествие идет
к концу: чувствую потребность
от дальнего плавания полечиться —
берегом. Еще несколько времени, неделя-другая, — и я ступлю на отечественный
берег. Dahin! dahin! Но с вами увижусь нескоро: мне лежит путь через Сибирь, путь широкий, безопасный, удобный, но долгий, долгий! И притом Сибирь гостеприимна, Сибирь замечательна: можно ли проехать ее на курьерских, зажмуря глаза и уши? Предвижу, что мне придется писать вам не один раз и оттуда.
«А вы куда изволите: однако в город?» — спросил он. «Да, в Якутск. Есть ли перевозчики и лодки?» — «Как не быть! Куда девается? Вот перевозчики!» — сказал он, указывая на толпу якутов, которые стояли поодаль. «А лодки?» — спросил я, обращаясь
к ним. «Якуты не слышат по-русски», — перебил смотритель и спросил их по-якутски. Те зашевелились, некоторые пошли
к берегу, и я за ними. У пристани стояли четыре лодки.
От юрты до Якутска считается девять верст: пять водой и четыре
берегом.
Сколько помню, адмирал и капитан неоднократно решались на отважный набег
к берегам Австралии, для захвата английских судов, и, кажется, если не ошибаюсь, только неуверенность, что наша старая, добрая «Паллада» выдержит еще продолжительное плавание
от Японии до Австралии, удерживала их, а еще, конечно, и неуверенность, по неимению никаких известий, застать там чужие суда.
Около городка Симодо течет довольно быстрая горная речка: на ней было несколько джонок (мелких японских судов). Джонки вдруг быстро понеслись не по течению, а назад, вверх по речке. Тоже необыкновенное явление: тотчас послали с фрегата шлюпку с офицером узнать, что там делается. Но едва шлюпка подошла
к берегу, как ее водою подняло вверх и выбросило. Офицер и матросы успели выскочить и оттащили шлюпку дальше
от воды. С этого момента начало разыгрываться страшное и грандиозное зрелище.
Неточные совпадения
Я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига: его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на
берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце; он ходит себе целый день по прибрежному песку, прислушивается
к однообразному ропоту набегающих волн и всматривается в туманную даль: не мелькнет ли там на бледной черте, отделяющей синюю пучину
от серых тучек, желанный парус, сначала подобный крылу морской чайки, но мало-помалу отделяющийся
от пены валунов и ровным бегом приближающийся
к пустынной пристани…
Сознав положение, Меннерс хотел броситься в воду, чтобы плыть
к берегу, но решение его запоздало, так как лодка вертелась уже недалеко
от конца мола, где значительная глубина воды и ярость валов обещали верную смерть.
Корабль подойдет величественно
к самому
берегу под звуки прекрасной музыки; нарядная, в коврах, в золоте и цветах, поплывет
от него быстрая лодка.
Катерина. Такая уж я зародилась горячая! Я еще лет шести была, не больше, так что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было
к вечеру, уж темно, я выбежала на Волгу, села в лодку, да и отпихнула ее
от берега. На другое утро уж нашли, верст за десять!
Дорога
от станции
к городу вымощена мелким булыжником, она идет по
берегу реки против ее течения и прячется в густых зарослях кустарника или между тесных группочек берез.