Неточные совпадения
Третий наш спутник поехал; а мы вдвоем с
отцом Аввакумом пошли пешком и скоро из города
вышли в деревню, составляющую продолжение его.
Отец с сыном предложили нам посмотреть ферму, и мы
вышли опять на крыльцо.
Вот
отец Аввакум, бледный и измученный бессонницей,
вышел и сел в уголок на кучу снастей; вот и другой и третий, все невыспавшиеся, с измятыми лицами. Надо было держаться обеими руками: это мне надоело, и я ушел в свой любимый приют, в капитанскую каюту.
Оттуда мы
вышли в слободку, окружающую док, и по узенькой улице, наполненной лавчонками, дымящимися харчевнями, толпящимся, продающим, покупающим народом,
вышли на речку, прошли чрез съестной рынок, кое-где останавливаясь. Видели какие-то неизвестные нам фрукты или овощи, темные, сухие, немного похожие видом на каштаны, но с рожками.
Отец Аввакум указал еще на орехи, называя их «водяными грушами».
Лишь только
вышли за бар, в открытое море, Гошкевич отдал обычную свою дань океану; глядя на него, то же сделал, с великим неудовольствием,
отец Аввакум. Из неморяков меня только одного ни разу не потревожила морская болезнь: я не испытал и не понял ее.
Отец Аввакум написал им на бумажке по-китайски, что мы, русские,
вышли на берег погулять и трогать у них ничего не будем.
Поднялась суматоха. «Пошел по орудиям!» — скомандовал офицер. Все высыпали наверх. Кто-то позвал и
отца Аввакума. Он неторопливо, как всегда,
вышел и равнодушно смотрел, куда все направили зрительные трубы и в напряженном молчании ждали, что окажется.
«А Моргачонок в
отца вышел», — уже и теперь говорят о нем вполголоса старики, сидя на завалинках и толкуя меж собой в летние вечера; и все понимают, что это значит, и уже не прибавляют ни слова.
В последний день масленицы все люди, по старинному обычаю, приходили вечером просить прощения к барину; в этих торжественных случаях мой
отец выходил в залу, сопровождаемый камердинером. Тут он делал вид, будто не всех узнает.
Наконец вдруг, словно по манию волшебства, все утихло. Уехали. Девушки в последний раз стрелой пробежали из лакейской по коридору и словно в воду канули.
Отец выходит в зал и одиноко пьет чай.
— Ка — кой красивый, — сказала моя сестренка. И нам с братом он тоже очень понравился. Но мать, увидев его, отчего-то вдруг испугалась и торопливо пошла в кабинет… Когда
отец вышел в гостиную, красивый офицер стоял у картины, на которой довольно грубо масляными красками была изображена фигура бородатого поляка, в красном кунтуше, с саблей на боку и гетманской булавой в руке.
Встреча с
отцом вышла самая неудобная, и Галактион потом пожалел, что ничего не сделал для отца. Он говорил со стариком не как сын, а как член банковского правления, и старик этого не хотел понять. Да и можно бы все устроить, если бы не Мышников, — у Галактиона с последним оставались попрежнему натянутые отношения. Для очищения совести Галактион отправился к Стабровскому, чтобы переговорить с ним на дому. Как на грех, Стабровский куда-то уехал. Галактиона приняла Устенька.
Неточные совпадения
Стародум. Оно и должно быть залогом благосостояния государства. Мы видим все несчастные следствия дурного воспитания. Ну, что для отечества может
выйти из Митрофанушки, за которого невежды-родители платят еще и деньги невеждам-учителям? Сколько дворян-отцов, которые нравственное воспитание сынка своего поручают своему рабу крепостному! Лет через пятнадцать и
выходят вместо одного раба двое, старый дядька да молодой барин.
Мальчик, краснея и не отвечая, осторожно потягивал свою руку из руки дяди. Как только Степан Аркадьич выпустил его руку, он, как птица, выпущенная на волю, вопросительно взглянув на
отца, быстрым шагом
вышел из комнаты.
Не зная, когда ему можно будет выехать из Москвы. Сергей Иванович не телеграфировал брату, чтобы
высылать за ним. Левина не было дома, когда Катавасов и Сергей Иванович на тарантасике, взятом на станции, запыленные как арапы, в 12-м часу дня подъехали к крыльцу Покровского дома. Кити, сидевшая на балконе с
отцом и сестрой, узнала деверя и сбежала вниз встретить его.
И Долли, имевшая от
отца дар смешно рассказывать, заставляла падать от смеха Вареньку, когда она в третий и четвертый раз, всё с новыми юмористическими прибавлениями, рассказывала, как она, только что собралась надеть новые бантики для гостя и
выходила уж в гостиную, вдруг услыхала грохот колымаги.
Она решительно не хочет, чтоб я познакомился с ее мужем — тем хромым старичком, которого я видел мельком на бульваре: она
вышла за него для сына. Он богат и страдает ревматизмами. Я не позволил себе над ним ни одной насмешки: она его уважает, как
отца, — и будет обманывать, как мужа… Странная вещь сердце человеческое вообще, и женское в особенности!