Неточные совпадения
Морская болезнь, перемены климата, тропический зной, злокачественные лихорадки,
звери, дикари, бури — все приходило
на ум, особенно бури.
Огромные холмы с белым гребнем, с воем толкая друг друга, встают, падают, опять встают, как будто толпа вдруг выпущенных
на волю бешеных
зверей дерется в остервенении, только брызги, как дым, поднимаются да стон носится в воздухе.
На этом пламенно-золотом, необозримом поле лежат целые миры волшебных городов, зданий, башен, чудовищ,
зверей — все из облаков.
На камине и по углам везде разложены минералы, раковины, чучелы птиц,
зверей или змей, вероятно все «с острова Св. Маврикия». В камине лежало множество сухих цветов, из породы иммортелей, как мне сказали. Они лежат, не изменяясь по многу лет: через десять лет так же сухи, ярки цветом и так же ничем не пахнут, как и несорванные. Мы спросили инбирного пива и констанского вина, произведения знаменитой Констанской горы. Пиво мальчик вылил все
на барона Крюднера, а констанское вино так сладко, что из рук вон.
Завтрак состоял из яичницы, холодной и жесткой солонины, из горячей и жесткой ветчины. Яичница, ветчина и картинки в деревянных рамах опять напомнили мне наше станции. Тут, впрочем, было богатое собрание птиц, чучелы
зверей; особенно мила головка маленького оленя, с козленка величиной; я залюбовался
на нее, как
на женскую (благодарите, mesdames), да по углам красовались еще рога диких буйволов, огромные, раскидистые, ярко выполированные, напоминавшие тоже головы, конечно не женские…
Однажды он, с тремя товарищами, охотился за носорогом, выстрелил в него —
зверь побежал; они пустились преследовать его и вдруг заметили, что в стороне, под деревьями, лежат два льва и с любопытством смотрят
на бегущего носорога и
на мистера Бена с товарищами, не трогаясь с места.
На вопрос, есть ли у них меха, они отвечали, что есть
звери: выдры и лисицы, но что мехов почти никто не носит.
Он похож немного, взглядами, голосом и движениями,
на зверя.
У многих, особенно у старух,
на шее,
на медной цепочке, сверх платья, висят медные же или серебряные кресты или медальоны с изображениями святых. Нечего прибавлять, что все здешние индийцы — католики. В дальних местах, внутри острова, есть еще малочисленные племена, или, лучше сказать, толпы необращенных дикарей; их называют негритами (negritos). Испанское правительство иногда посылает за ними небольшие отряды солдат, как
на охоту за
зверями.
«Но ведь это в Маниле, — сказал молодой миссионер, прочитавший, должно быть, у меня
на лице впечатление от этих картин, — между дикими индийцами, которые триста лет назад были почти
звери…» — «Да; но триста лет назад! — сказал я.
О дичи я не спрашивал, водится ли она, потому что не проходило ста шагов, чтоб из-под ног лошадей не выскочил то глухарь, то рябчик. Последние летали стаями по деревьям.
На озерах, в двадцати саженях, плескались утки. «А есть
звери здесь?» — спросил я. «Никак нет-с, не слыхать: ушканов только много, да вот бурундучки еще». — «А медведи, волки?..» — «И не видать совсем».
Вот поди же ты, а Петр Маньков
на Мае сказывал, что их много, что вот, слава Богу, красный
зверь уляжется скоро и не страшно будет жить в лесу. «А что тебе красный
зверь сделает?» — спросил я. «Как что? по бревнышку всю юрту разнесет». — «А разве разносил у кого-нибудь?» — «Никак нет, не слыхать». — «Да ты видывал красного
зверя тут близко?» — «Никак нет. Бог миловал».
Купцы, однако, жаловались мне, что торг пушными товарами идет гораздо тише прежнего, так что едва стоит ездить в отдаленные края. Они искали разных причин этому, приписывая упадок торговли частью истреблению
зверей, отчего звероловы возвышают цены
на меха, частью беспокойствам, возникшим в Китае, отчего будто бы меха сбываются с трудом и дешево.
Неточные совпадения
Улицы запустели,
на площадях показались хищные
звери.
«Что там,
на ручке, шуба ли это или
зверь?
В косой вечерней тени кулей, наваленных
на платформе, Вронский в своем длинном пальто и надвинутой шляпе, с руками в карманах, ходил, как
зверь в клетке,
на двадцати шагах быстро поворачиваясь. Сергею Ивановичу, когда он подходил, показалось, что Вронский его видит, но притворяется невидящим. Сергею Ивановичу это было всё равно. Он стоял выше всяких личных счетов с Вронским.
Был он то, что называют
на Руси богатырь, и в то время, когда отец занимался рожденьем
зверя, двадцатилетняя плечистая натура его так и порывалась развернуться.
Шум и визг от железных скобок и ржавых винтов разбудили
на другом конце города будочника, который, подняв свою алебарду, закричал спросонья что стало мочи: «Кто идет?» — но, увидев, что никто не шел, а слышалось только вдали дребезжанье, поймал у себя
на воротнике какого-то
зверя и, подошед к фонарю, казнил его тут же у себя
на ногте.