Неточные совпадения
«А этот господин игрок, в красной куртке, вовсе не занимателен, —
заметил, зевая,
барон, — лучше гораздо идти лечь спать».
Что у него ни спрашивали или что ни приказывали ему, он прежде всего отвечал смехом и обнаруживал ряд чистейших зубов. Этот смех в привычке негров. «Что ж, будем ужинать, что ли?» —
заметил кто-то. «Да я уж заказал», — отвечал
барон. «Уже? —
заметил Вейрих. — Что ж вы заказали?» — «Так, немного, безделицу: баранины, ветчины, курицу, чай, масла, хлеб и сыр».
Скажу только, что
барон, который сначала было затруднялся, по просьбе хозяек, петь,
смело сел, и, Боже мой, как и что он пел!
«Этот спорт, —
заметил мне
барон Крюднер, которому я все это говорил, — служит только маской скудоумия или по крайней мере неспособности употребить себя как-нибудь лучше…» Может быть, это правда; но зато как англичане здоровы от этих упражнений спорта, который входит у них в систему воспитания юношества!
«Этого можно бы добиться и без протекции», —
заметил я
барону.
Я помню только, что один из офицеров,
барон Шлипенбах, оделся в полную форму и поспешно послан был в Копенгаген за пароходом помочь нам сняться с
мели.
— Не спорьте, — смеясь
заметил барон Гемпель, — думают даже, что вы рассчитываете, главным образом, на ее трехсоттысячное приданое, чтобы поправить свои дела. Вы хотите на ней жениться?
— Есть такие шустрые итальянчики, —
заметил барон Федор Федорович Рангель, — которые сумели приласкаться не только к одной, но даже к двум дамам, и по заслугам таким образом получают двойное жалованье.
Несколько раз он как бы вскользь
замечал барону, что за Марьей Николаевной двадцать пять тысяч приданого, но тот, видимо, не понимал или старался не понимать этого намека.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да, и в журналы
помещаю. Моих, впрочем, много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь, братец!» И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем
барона Брамбеуса, «Фрегат „Надежды“ и „Московский телеграф“… все это я написал.
По статской я служил, тогда //
Барон фон Клоц в министры
метил, // А я — // К нему в зятья.
— Такое опровержение своих же слов, как я уже вам
заметил, похоже на подтверждение их вновь, — промычал
барон. — Ваши слова решительно непочтительны.
Замечу в скобках: мне слишком было видно с первых слов, с первого взгляда, что Версилов даже ищет взрыва, вызывает и дразнит этого раздражительного
барона и слишком, может быть, испытывает его терпение.
Барона покоробило.
Барон. Как она
смеет, однако!