Неточные совпадения
В Англии и ее колониях письмо есть заветный предмет, который проходит чрез тысячи рук, по железным и другим дорогам, по океанам, из полушария в полушарие, и находит неминуемо того, к
кому послано, если только он жив, и так же неминуемо возвращается,
откуда послано, если он умер или сам воротился туда же.
— «
Кто ты такой?
откуда?» — спросил наш офицер.
Купец этот пригласил нас к себе, не назначив,
кого именно, в каком числе, а просто сказал, что ожидает к себе в четыре часа, и просил заехать к нему в лавку,
откуда вместе и поехать.
Я спросил его,
кто он,
откуда.
Откуда этот язык, да и обнатуренные, —
кто завез сюда?
«Озадаченные» Гарусовым рабочие только почесывали в затылках. Правильно говорил дьячок Арефа, хотя и не миновать ему гарусовских плетей. Со всех сторон тут были люди: и мещане из Верхотурья, и посадские из Кайгородка, и слобожане, и пашенные солдаты, и беломестные казаки, и монастырские садчики, и разная татарва. Гарусов не разбирал,
кто откуда, а только копали бы руду. И всех одинаково опутывал задатками. Вольная птица, монастырский дьячок составлял единственное исключение.
Неточные совпадения
Такие есть любители — // Как кончится комедия, // За ширмочки пойдут, // Целуются, братаются, // Гуторят с музыкантами: // «
Откуда, молодцы?» // — А были мы господские, // Играли на помещика. // Теперь мы люди вольные, //
Кто поднесет-попотчует, // Тот нам и господин!
«
Откуда взял я это? Разумом, что ли, дошел я до того, что надо любить ближнего и не душить его? Мне сказали это в детстве, и я радостно поверил, потому что мне сказали то, что было у меня в душе. А
кто открыл это? Не разум. Разум открыл борьбу за существование и закон, требующий того, чтобы душить всех, мешающих удовлетворению моих желаний. Это вывод разума. А любить другого не мог открыть разум, потому что это неразумно».
Подобная игра природы, впрочем, случается на разных исторических картинах, неизвестно в какое время,
откуда и
кем привезенных к нам в Россию, иной раз даже нашими вельможами, любителями искусства, накупившими их в Италии по совету везших их курьеров.
Один раз, возвратясь к себе домой, он нашел на столе у себя письмо;
откуда и
кто принес его, ничего нельзя было узнать; трактирный слуга отозвался, что принесли-де и не велели сказывать от
кого.