Неточные совпадения
Там явились все только наши да еще служащий в Ост-Индии английский военный доктор Whetherhead. На
столе стояло более десяти покрытых серебряных блюд, по обычаю англичан, и чего тут не было! Я сел на
конце; передо мной поставили суп, и мне пришлось хозяйничать.
Долго мне будут сниться широкие сени, с прекрасной «картинкой», крыльцо с виноградными лозами, длинный
стол с собеседниками со всех
концов мира, с гримасами Ричарда; долго будет чудиться и «yes», и беготня Алисы по лестницам, и крикун-англичанин, и мое окно, у которого я любил работать, глядя на серые уступы и зеленые скаты Столовой горы и Чертова пика. Особенно еще как вспомнишь, что впереди море, море и море!
Мы с бароном делали наблюдения над всеми сидевшими за
столом лицами, которые стеклись с разных
концов мира «для стяжаний», и тихонько сообщали друг другу свои замечания.
Для
стола приносилась, откуда-то с бака, длинная и широкая доска: одним
концом ее клали на диван, а другим на какую-то подставку — это и был
стол.
Во глубине души она находила, что было что-то именно в ту минуту, как он перешел за ней на другой
конец стола, но не смела признаться в этом даже самой себе, тем более не решалась сказать это ему и усилить этим его страдание.
Пред ним встала картина, напомнившая заседание масонов в скучном романе Писемского: посреди большой комнаты, вокруг овального стола под опаловым шаром лампы сидело человек восемь; в
конце стола — патрон, рядом с ним — белогрудый, накрахмаленный Прейс, а по другую сторону — Кутузов в тужурке инженера путей сообщения.
За ужином она сидела на другом
конце стола, говорила, ела и, казалось, вовсе не занималась им. Но едва только Обломов боязливо оборачивался в ее сторону, с надеждой, авось она не смотрит, как встречал ее взгляд, исполненный любопытства, но вместе такой добрый…
Неточные совпадения
На
столе лежал обломок палки, которую они нынче утром вместе сломали на гимнастике, пробуя поднять забухшие барры. Левин взял в руки этот обломок и начал обламывать расщепившийся
конец, не зная, как начать.
У круглого
стола под лампой сидели графиня и Алексей Александрович, о чем-то тихо разговаривая. Невысокий, худощавый человек с женским тазом, с вогнутыми в коленках ногами, очень бледный, красивый, с блестящими, прекрасными глазами и длинными волосами, лежавшими на воротнике его сюртука, стоял на другом
конце, оглядывая стену с портретами. Поздоровавшись с хозяйкой и с Алексеем Александровичем, Степан Аркадьич невольно взглянул еще раз на незнакомого человека.
Разговор, то общий, то частный, не умолкал и к
концу обеда так оживился, что мужчины встали из-за
стола, не переставая говорить, и даже Алексей Александрович оживился.
— Могу сказать, что получите первейшего сорта, лучше которого <нет> в обеих столицах, — говорил купец, потащившись доставать сверху штуку; бросил ее ловко на
стол, разворотил с другого
конца и поднес к свету. — Каков отлив-с! Самого модного, последнего вкуса!
В
конце концов было весьма приятно сидеть за
столом в маленькой, уютной комнате, в теплой, душистой тишине и слушать мягкий, густой голос красивой женщины. Она была бы еще красивей, если б лицо ее обладало большей подвижностью, если б темные глаза ее были мягче. Руки у нее тоже красивые и очень ловкие пальцы.