Неточные совпадения
Я писал вам, как мы, гонимые бурным ветром, дрожа
от северного
холода, пробежали мимо берегов Европы, как в первый раз пал на нас у подошвы гор Мадеры ласковый луч солнца и, после угрюмого, серо-свинцового неба и такого же моря, заплескали голубые волны, засияли синие небеса, как мы жадно бросились к берегу погреться горячим дыханием земли, как упивались за версту повеявшим с берега благоуханием цветов.
Я придерживал одной рукой шляпу, чтоб ее не сдуло в море, а другую прятал — то за пазуху, то в карманы
от холода.
На днях капитан ходит взад и вперед по палубе в одном сюртуке, а у самого
от холода нижняя челюсть тоже ходит взад и вперед.
Переход
от качки и
холода к покою и теплу был так ощутителен, что я с радости не читал и не писал, позволял себе только мечтать — о чем? о Петербурге, о Москве, о вас? Нет, сознаюсь, мечты опережали корабль. Индия, Манила, Сандвичевы острова — все это вертелось у меня в голове, как у пьяного неясные лица его собеседников.
Едешь как будто среди неизмеримых возделанных садов и парков всесветного богача. Страстное, горячее дыхание солнца вечно охраняет эти места
от холода и непогоды, а другой деятель, могучая влага, умеряет силу солнца, питает почву, родит нежные плоды и… убивает человека испарениями.
Я не знал, куда деться
от холода, и, как был одетый в байковом пальто, лег на кровать, покрылся ваточным одеялом — и все было холодно.
Он вынес изодранную карту Чусанского архипелага и островов Сэдль, положил ее на крышку люка, а сам сжался
от холода в комок и стал незаметен, точно пропал с глаз долой.
Жалко было смотреть на бедняков, как они, с обнаженною грудью, плечами и ногами, тряслись, посинелые
от холода, ожидая часа по три на своих лодках, пока баниосы сидели в каюте.
Про Корею пишут, что,
от сильных
холодов зимой и
от сильных жаров летом, она бесплодна и бедна.
18 мая мы вошли в Татарский пролив. Нас сутки хорошо нес попутный ветер, потом задержали штили, потом подули противные N и NO ветра, нанося с матсмайского берега
холод, дождь и туман. Какой скачок
от тропиков! Не знаем, куда спрятаться
от холода. Придет ночь — мученье раздеваться и ложиться, а вставать еще хуже.
Станция называется Маймакан.
От нее двадцать две версты до станции Иктенда. Сейчас едем. На горах не оттаял вчерашний снег; ветер дует осенний; небо скучное, мрачное; речка потеряла веселый вид и опечалилась, как печалится вдруг резвое и милое дитя. Пошли опять то горы, то просеки, острова и долины. До Иктенды проехали в темноте, лежа в каюте, со свечкой, и ничего не видали.
От холода коченели ноги.
И привычным людям казалось трудно такое плавание, а мне, новичку, оно было еще невыносимо и потому, что у меня,
от осеннего
холода, возобновились жестокие припадки, которыми я давно страдал, невралгии с головными и зубными болями.
Много ужасных драм происходило в разные времена с кораблями и на кораблях. Кто ищет в книгах сильных ощущений, за неимением последних в самой жизни, тот найдет большую пищу для воображения в «Истории кораблекрушений», где в нескольких томах собраны и описаны многие случаи замечательных крушений у разных народов. Погибали на море
от бурь,
от жажды,
от голода и
холода,
от болезней,
от возмущений экипажа.
Неточные совпадения
Она вздрогнула и
от холода и
от внутреннего ужаса, с новою силою охвативших ее на чистом воздухе.
Пожимаясь
от холода, Левин быстро шел, глядя на землю. «Это что? кто-то едет», подумал он, услыхав бубенцы, и поднял голову. В сорока шагах
от него, ему навстречу, по той большой дороге-муравке, по которой он шел, ехала четверней карета с важами. Дышловые лошади жались
от колей на дышло, но ловкий ямщик, боком сидевший на козлах, держал дышлом по колее, так что колеса бежали по гладкому.
Далее всё было то же и то же; та же тряска с постукиваньем, тот же снег в окно, те же быстрые переходы
от парового жара к
холоду и опять к жару, то же мелькание тех же лиц в полумраке и те же голоса, и Анна стала читать и понимать читаемое.
Она, по обыкновению, дожидалась меня у калитки, завернувшись в шубку; луна освещала ее милые губки, посиневшие
от ночного
холода. Узнав меня, она улыбнулась, но мне было не до нее. «Прощай, Настя», — сказал я, проходя мимо. Она хотела что-то отвечать, но только вздохнула.
Он вступил в темные широкие сени,
от которых подуло
холодом, как из погреба.