Неточные совпадения
Кроме торжественных обедов во дворце или
у лорда-мэра и других, на сто, двести и более человек, то
есть на весь
мир, в обыкновенные дни подают на стол две-три перемены, куда входит почти все, что
едят люди повсюду.
Хотя наш плавучий
мир довольно велик, средств незаметно проводить время
было у нас много, но все плавать да плавать! Сорок дней с лишком не видали мы берега. Самые бывалые и терпеливые из нас с гримасой смотрели на море, думая про себя: скоро ли что-нибудь другое? Друг на друга почти не глядели, перестали заниматься, читать. Всякий знал, что подадут к обеду, в котором часу тот или другой ляжет спать, даже нехотя заметишь,
у кого сапог разорвался или панталоны выпачкались в смоле.
У них оказалось множество прежнего, не выданного ими, по условию
мира 1835 г., оружия, и кроме того, несмотря на строгое запрещение доставки им пороха и оружия, привезено
было тайно много и того и другого через Альгоабей.
Долго мне
будут сниться широкие сени, с прекрасной «картинкой», крыльцо с виноградными лозами, длинный стол с собеседниками со всех концов
мира, с гримасами Ричарда; долго
будет чудиться и «yes», и беготня Алисы по лестницам, и крикун-англичанин, и мое окно,
у которого я любил работать, глядя на серые уступы и зеленые скаты Столовой горы и Чертова пика. Особенно еще как вспомнишь, что впереди море, море и море!
16-го мы наконец
были у входа в Манильский залив, один из огромнейших в
мире.
У ворот мне встретился какой-то молодой чиновник, какие
есть, кажется, во всех присутственных местах целого
мира: без дела, скучающий, не знающий, куда деваться, — словом, лишний.
Мудреная наука жить со всеми в
мире и любви
была у него не наука, а сама натура, освященная принципами глубокой и просвещенной религии.
Неточные совпадения
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл… как сам Шалашников! // Да тот
был прост; накинется // Со всей воинской силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, // Ни дать ни взять раздувшийся // В собачьем ухе клещ. //
У немца — хватка мертвая: // Пока не пустит по
миру, // Не отойдя сосет!
Оно и правда: можно бы! // Морочить полоумного // Нехитрая статья. // Да
быть шутом гороховым, // Признаться, не хотелося. // И так я на веку, //
У притолоки стоючи, // Помялся перед барином // Досыта! «Коли
мир // (Сказал я,
миру кланяясь) // Дозволит покуражиться // Уволенному барину // В останные часы, // Молчу и я — покорствую, // А только что от должности // Увольте вы меня!»
Вор-новотор ходил на них с пушечным снарядом, палил неослабляючи и, перепалив всех, заключил
мир, то
есть у заугольников
ел палтусину, [Па́лтусина — мясо беломорской рыбы палтуса.]
у сычужников — сычуги.
Для чего этим трем барышням нужно
было говорить через день по-французски и по-английски; для чего они в известные часы играли попеременкам на фортепиано, звуки которого слышались
у брата наверху, где занимались студенты; для чего ездили эти учителя французской литературы, музыки, рисованья, танцев; для чего в известные часы все три барышни с М-llе Linon подъезжали в коляске к Тверскому бульвару в своих атласных шубках — Долли в длинной, Натали в полудлинной, а Кити в совершенно короткой, так что статные ножки ее в туго-натянутых красных чулках
были на всем виду; для чего им, в сопровождении лакея с золотою кокардой на шляпе, нужно
было ходить по Тверскому бульвару, — всего этого и многого другого, что делалось в их таинственном
мире, он не понимал, но знал, что всё, что там делалось,
было прекрасно, и
был влюблен именно в эту таинственность совершавшегося.
Pluck, то
есть энергии и смелости, Вронский не только чувствовал в себе достаточно, но, что гораздо важнее, он
был твердо убежден, что ни
у кого в
мире не могло
быть этого pluck больше, чем
у него.