Неточные совпадения
В разных местах по
горам носились
облака. Там белое
облако стояло неподвижно, как будто прильнуло к земле, а там раскинулось по
горе другое, тонкое и прозрачное, как кисея, и сеяло дождь;
гора опоясывалась радугами.
Облака подвигались на высоту пика, потом вдруг обнажали его вершину, а там опять скрывали ее; казалось, надо было ожидать бури, но ничего не было: тучи только играли с
горами.
Лишь только мы стали на якорь, одна из
гор, с правой стороны от города, накрылась
облаком, которое плотно, как парик, легло на вершину.
Но отец Аввакум имел, что французы называют, du guignon [неудачу — фр.]. К вечеру стал подувать порывистый ветерок,
горы закутались в
облака. Вскоре
облака заволокли все небо. А я подготовлял было его увидеть Столовую
гору, назначил пункт, с которого ее видно, но перед нами стояли
горы темных туч, как будто стены, за которыми прятались и Стол и Лев. «Ну, завтра увижу, — сказал он, — торопиться нечего». Ветер дул сильнее и сильнее и наносил дождь, когда мы вечером, часов в семь, подъехали к отелю.
Столовая
гора понемногу раздевается от
облаков. Сначала показался угол, потом вся вершина, наконец и основание. По зелени ее заблистало солнце, в пять минут все высохло, кругом меня по кустам щебетали колибри, и весь Капштат, с окрестностями, облился ярким золотым блеском. Мне вчуже стало обидно за отца Аввакума.
Я надеялся на эти тропики как на каменную
гору: я думал, что настанет, как в Атлантическом океане, умеренный жар, ровный и постоянный ветер; что мы войдем в безмятежное царство вечного лета, голубого неба, с фантастическим узором
облаков, и синего моря. Но ничего похожего на это не было: ветер, качка, так что полупортики у нас постоянно были закрыты.
Денное небо не хуже ночного. Одно
облако проходит за другим и медленно тонет в блеске небосклона. Зори
горят розовым, фантастическим пламенем,
облака здесь, как и в Атлантическом океане, группируются чудными узорами.
Над окрестными
горами часто показывались черные
облака и проносились с дождем над рейдом.
Передвинешься на средину рейда — море спрячется, зато вдруг раздвинется весь залив налево, с островами Кагена, Катакасима, Каменосима, и видишь мыс en face [спереди — фр.], а берег направо покажет свои обработанные террасы, как исполинскую зеленую лестницу, идущую по всей
горе, от волн до
облаков.
Между тем наши закинули невод и поймали одну камбалу, одну морскую звезду и один трепанг. Вдруг подул сильный норд-вест и повеял таким холодом и так быстро сменил зной, что я едва успел надеть сюртук.
Горы покрылись разорванными клочьями
облаков, вода закипела, волны глухо зашумели.
Мы плыли в
облаке, которое неслось с неимоверной быстротою, закрывая
горы, берега, воду, наконец, небо и луну.
Вдруг она вырвалась из их толпы, и море — бесконечное, могучее — развернулось перед ними, уходя в синюю даль, где из вод его вздымались в небо
горы облаков — лилово-сизых, с желтыми пуховыми каймами по краям, зеленоватых, цвета морской воды, и тех скучных, свинцовых туч, что бросают от себя такие тоскливые, тяжелые тени.
Неточные совпадения
Вот наконец мы взобрались на Гуд-гору, остановились и оглянулись: на ней висело серое
облако, и его холодное дыхание грозило близкой бурею; но на востоке все было так ясно и золотисто, что мы, то есть я и штабс-капитан, совершенно о нем забыли…
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в
облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
И в самом деле, Гуд-гора курилась; по бокам ее ползали легкие струйки
облаков, а на вершине лежала черная туча, такая черная, что на темном небе она казалась пятном.
Становилось жарко; белые мохнатые тучки быстро бежали от снеговых
гор, обещая грозу; голова Машука дымилась, как загашенный факел; кругом него вились и ползали, как змеи, серые клочки
облаков, задержанные в своем стремлении и будто зацепившиеся за колючий его кустарник.
Утро было свежее, но прекрасное. Золотые
облака громоздились на
горах, как новый ряд воздушных
гор; перед воротами расстилалась широкая площадь; за нею базар кипел народом, потому что было воскресенье; босые мальчики-осетины, неся за плечами котомки с сотовым медом, вертелись вокруг меня; я их прогнал: мне было не до них, я начинал разделять беспокойство доброго штабс-капитана.