Неточные совпадения
Бывают нередко страшные и
опасные минуты в морских плаваниях вообще: было несколько таких
минут и
в нашем плавании до берегов Японии. Но такие ужасы, какие испытали наши плаватели с фрегатом «Диана», почти беспримерны
в летописях морских бедствий.
В то самое время как мои бывшие спутники близки были к гибели, я,
в течение четырех месяцев, проезжал десять тысяч верст по Сибири, от Аяна на Охотском море до Петербурга, и,
в свою очередь, переживал если не страшные, то трудные, иногда и
опасные в своем роде
минуты.
Обращаюсь к вышесказанным мною словам о страшных и
опасных минутах, испытанных нами
в плавании.
Другое дело «
опасные»
минуты: они нечасты, и даже иногда вовсе незаметны, пока опасность не превратится
в прямую беду. И мне случалось забывать или, по неведению, прозевать испугаться там, где бы к этому было больше повода, нежели при падении посуды из шкафа, иногда самого шкафа или дивана.
О многих «страшных»
минутах я подробно писал
в своем путевом журнале, но почти не упомянул об «
опасных»: они не сделали на меня впечатления, не потревожили нерв — и я забыл их или, как сказал сейчас, прозевал испугаться, оттого, вероятно, прозевал и описать. Упомяну теперь два-три таких случая.
По приходе
в Англию забылись и страшные, и
опасные минуты, головная и зубная боли прошли, благодаря неожиданно хорошей для тамошнего климата погоде, и мы, прожив там два месяца, пустились далее. Я забыл и думать о своем намерении воротиться, хотя адмирал, узнав о моей болезни, соглашался было отпустить меня. Вперед, дальше манило новое. Там,
в заманчивой дали, было тепло и ревматизмы неведомы.
Теперь перенесемся
в Восточный океан,
в двадцатые градусы северной широты, к другой «
опасной»
минуте, пережитой у Ликейских островов, о которой я ничего не сказал
в свое время. Я не упоминаю об урагане, встреченном нами
в Китайском море, у группы островов Баши, когда у нас зашаталась грот-мачта, грозя рухнуть и положить на бок фрегат. Об этом я подробно писал.
Но как все страшное и
опасное, испытываемое многими плавателями, а также испытанное и нами
в плавании до Японии, кажется бледно и ничтожно
в сравнении с тем, что привелось испытать моим спутникам
в Японии! Все, что произошло там, представляет ряд страшных, и
опасных, и гибельных вместе — не
минут, не часов, а дней и ночей.
Далее, он припомнил, как он, на этом самом месте, покидал ее одну, повисшую над обрывом
в опасную минуту. «Я уйду», — говорил он ей («честно») и уходил, но оборотился, принял ее отчаянный нервный крик прощай за призыв — и поспешил на зов…
— Если молод — не легко веришь в опасность, я пытался грести, делал всё, что надо делать в воде
в опасную минуту, когда этот ветер — дыхание злых дьяволов — любезно роет вам тысячи могил и бесплатно поет реквием.
— Мог бы я сказать: немудрено; я служил во флоте. Но, чтоб не солгать, скажу: меня
в опасные минуты, на которые вы намекаете, воодушевляли ваш взгляд, слова, которые вы произнесли, когда молились за нас и, скажу еще более, желание жить, от которого я было отвык…
Неточные совпадения
Благодаря этому обстоятельству ночь
минула благополучно для всех, кроме злосчастного приезжего чиновника, которого, для вернейшего испытания, посадили
в темную и тесную каморку, исстари носившую название «большого блошиного завода»
в отличие от малого завода,
в котором испытывались преступники менее
опасные.
В ней было возбуждение и быстрота соображения, которые появляются у мужчин пред сражением, борьбой,
в опасные и решительные
минуты жизни, те
минуты, когда раз навсегда мужчина показывает свою цену и то, что всё прошедшее его было не даром, а приготовлением к этим
минутам.
Отказаться от лестного и
опасного назначения
в Ташкент, по прежним понятиям Вронского, было бы позорно и невозможно. Но теперь, не задумываясь ни на
минуту, он отказался от него и, заметив
в высших неодобрение своего поступка, тотчас же вышел
в отставку.
Но это честное недоумение являлось ненадолго и только
в те редкие
минуты, когда, устав от постоянного наблюдения над собою, он чувствовал, что идет путем трудным и
опасным.
Практика судебного оратора достаточно хорошо научила Клима Ивановича Самгина обходить
опасные места, удаляясь от них
в сторону. Он был достаточно начитан для того, чтоб легко наполнять любой термин именно тем содержанием, которого требует день и
минута. И, наконец, он твердо знал, что люди всегда безграмотнее тех мыслей и фраз, которыми они оперируют, — он знал это потому, что весьма часто сам чувствовал себя таким.