Неточные совпадения
«Вот какое различие бывает во взглядах на
один и тот же предмет!» — подумал я
в ту
минуту, а через месяц, когда, во время починки фрегата
в Портсмуте, сдавали порох на сбережение
в английское адмиралтейство, ужасно роптал, что огня не дают и что покурить нельзя.
В эту
минуту обработываются главные вопросы, обусловливающие ее существование, именно о том, что ожидает колонию, то есть останется ли она только колониею европейцев, как оставалась под владычеством голландцев, ничего не сделавших для черных племен, и представит
в будущем незанимательный уголок европейского народонаселения, или черные, как законные дети
одного отца, наравне с белыми, будут разделять завещанное и им наследие свободы, религии, цивилизации?
С Новым годом! Как вы проводили старый и встретили Новый год? Как всегда: собрались, по обыкновению, танцевали, шумели, играли
в карты, потом зевнули не раз, ожидая боя полночи, поймали наконец вожделенную
минуту и взялись за бокалы — все
одно, как пять, десять лет назад?
В ту
минуту, как мы вошли
в приемную залу, отодвинулись, точно кулисы, ширмы с противоположной стороны, и оттуда выдвинулись медленно,
один за другим, все полномочные.
А между тем ящик этот делается почти на
одну минуту: чтобы подать
в нем конфекты и потом отослать к гостю домой, а тот, конечно, бросит.
Мы остановились на
минуту в одном месте, где дорога направо идет через цепной мост к крепости, мимо обелиска Магеллану, а налево…
Опять
один перескочил через другого, царапнул того шпорой, другой тоже перескочил и царапнул противника так, что он упал на бок, но
в ту же
минуту встал и с новой яростью бросился на врага.
Один, устав, останавливался как вкопанный; другой
в ту же
минуту начинал припрыгивать, сначала тихо, потом все скорее и скорее, глядя вниз и переставляя ноги,
одну вместо другой, потом быстро падал и прыгал вприсядку, изредка вскрикивая; хор пел: прочие все молча и серьезно смотрели.
Все жители Аяна столпились около нас: все благословляли
в путь. Ч. и Ф., без сюртуков, пошли пешком проводить нас с версту. На
одном повороте за скалу Ч. сказал: «Поглядите на море: вы больше его не увидите». Я быстро оглянулся, с благодарностью, с любовью, почти со слезами. Оно было сине, ярко сверкало на солнце серебристой чешуей. Еще
минута — и скала загородила его. «Прощай, свободная стихия!
в последний раз…»
«
Одним из тех ужасных, редких явлений
в природе, случающихся, однако же, чаще
в Японии, нежели
в других странах, совершилась гибель фрегата «Диана». Так начинается рапорт адмирала к великому князю, генерал-адмиралу, — и затем, шаг за шагом,
минута за
минутой, повествует о грандиозном событии и его разрушительном действии на берегах и на фрегате.
Потом стало ворочать его то
в одну, то
в другую сторону с такой быстротой, что
в тридцать
минут, по словам рапорта, было сделано им сорок два оборота! Наконец начало бить фрегат, по причине переменной прибыли и убыли воды, об дно, о свои якоря и класть то на
один, то на другой бок. И когда во второй раз положило — он оставался
в этом положении с
минуту…
И страх, и опасность, и гибель — все уложилось
в одну эту
минуту!
Неточные совпадения
Хлестаков, городничий и Добчинский. Городничий, вошед, останавливается. Оба
в испуге смотрят несколько
минут один на другого, выпучив глаза.
И
в ту же
минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры… можете представить себе, тридцать пять тысяч
одних курьеров!
Тут только понял Грустилов,
в чем дело, но так как душа его закоснела
в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть
в нее. Он даже заподозрил
в первую
минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во время отпадения глуповцев
в идолопоклонстве
одна осталась верною истинному богу.
В одном месте пожар уже
в полном разгаре; все строение обнял огонь, и с каждой
минутой размеры его уменьшаются, и силуэт принимает какие-то узорчатые формы, которые вытачивает и выгрызает страшная стихия.
Во всяком случае,
в видах предотвращения злонамеренных толкований, издатель считает долгом оговориться, что весь его труд
в настоящем случае заключается только
в том, что он исправил тяжелый и устарелый слог «Летописца» и имел надлежащий надзор за орфографией, нимало не касаясь самого содержания летописи. С первой
минуты до последней издателя не покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина, и это
одно уже может служить ручательством, с каким почтительным трепетом он относился к своей задаче.