Но отец Аввакум имел, что французы называют, du guignon [неудачу — фр.]. К вечеру стал подувать порывистый ветерок, горы закутались в облака. Вскоре облака заволокли все небо. А я подготовлял было его увидеть Столовую гору, назначил пункт, с которого ее видно, но перед нами стояли горы темных туч, как будто стены, за которыми прятались и Стол и Лев. «Ну, завтра увижу, — сказал он, — торопиться нечего».
Ветер дул сильнее и сильнее и наносил дождь, когда мы вечером, часов в семь, подъехали к отелю.
Сегодня встаем утром: теплее вчерашнего; идем на фордевинд, то есть
ветер дует прямо с кормы; ходу пять узлов и ветер умеренный. «Свистать всех наверх — на якорь становиться!» — слышу давеча и бегу на ют. Вот мы и на якоре. Но что за безотрадные скалы! какие дикие места! ни кустика нет. Говорят, есть деревня тут: да где же? не видать ничего, кроме скал.
Станция называется Маймакан. От нее двадцать две версты до станции Иктенда. Сейчас едем. На горах не оттаял вчерашний снег;
ветер дует осенний; небо скучное, мрачное; речка потеряла веселый вид и опечалилась, как печалится вдруг резвое и милое дитя. Пошли опять то горы, то просеки, острова и долины. До Иктенды проехали в темноте, лежа в каюте, со свечкой, и ничего не видали. От холода коченели ноги.
Я помнил каждый шаг и каждую минуту — и вот взять только перо да и строчить привычной рукой: было, мол, холодно,
ветер дул, качало или было тепло, вот приехали в Данию…
Погляжу в одну, в другую бумагу или книгу, потом в шканечный журнал и читаю: «Положили марсель на стеньгу», «взяли грот на гитовы», «ворочали оверштаг», «привели фрегат к ветру», «легли на правый галс», «шли на фордевинд», «обрасопили реи», «
ветер дул NNO или SW».
Неточные совпадения
Дует ли
ветер прямо в лоб и пятит назад — «чудесно! — восхищается он, — по полтора узла идем!» На него не действует никакая погода.
Но денька два-три прошли, перемены не было: тот же
ветер нес судно, надувая паруса и навевая на нас прохладу. По-русски приличнее было бы назвать пассат вечным
ветром. Он от века
дует одинаково, поднимая умеренную зыбь, которая не мешает ни читать, ни писать, ни думать, ни мечтать.
Но стекло ни завтра, ни послезавтра, ни во вторичный мой приезд в Капштат вставлено не было, да и теперь, я уверен, так же точно, как и прежде, в него
дует ветер и хлещет дождь, а в хорошую погоду летают комары.
Дул ветер, в окно летели брызги дождя.
Индийский океан встретил нас еще хуже, нежели Атлантический: там
дул хоть крепкий, но попутный
ветер, а здесь и крепкий, и противный, обратившийся в шторм, который на берегу называют бурей.
Стали
дуть, особенно по вечерам, северные порывистые
ветры.
Качка была, да не сильная, хотя вчера
дул свежий
ветер, ровный, резкий и холодный.
Последние два дня
дул крепкий, штормовой
ветер; наконец он утих и позволил нам зайти за рифы, на рейд. Это было сделано с рассветом; я спал и ничего не видал. Я вышел на палубу, и берег представился мне вдруг, как уже оконченная, полная картина, прихотливо изрезанный красивыми линиями, со всеми своими очаровательными подробностями, в красках, в блеске.
Не люблю я фордевинда, или фордака, как Фаддеев называет этот
ветер: он
дует с кормы, следовательно, реи и паруса ставятся тогда прямо.
Часов с трех пополудни до шести на неизмеримом манильском рейде почти всегда
дует ветер свежее, нежели в другие часы суток; а в этот день он
дул свежее всех прочих дней и развел волнение.
То
дунет попутный
ветер, и мы пронесемся миль двести вперед, то настанет штиль, идем по три узла.
Но
дунул холод, свежий
ветер, и стоножки, тараканы — все исчезло. Взяли три рифа, а сегодня, 31-го марта утром, и четвертый. Грот взяли на гитовы и поставили грот-трисель. NO
дует с холодом: вдруг из тропиков, через пять дней — чуть не в мороз! Нет и 10° тепла. Стихает — слава Богу!
Мы в шестидесяти милях от Нагасаки; и туда
дует попутный
ветер; но нам не расчет заходить теперь: надо прежде идти на Гамильтон.
Холодно было; вчера летела изморозь,
дул ветер, небо мрачное и темное — осень, осень.
В путешествии своем, в главе «Ликейские острова», я вскользь упомянул, что два дня, перед приходом нашим на Ликейский рейд,
дул крепкий
ветер, мешавший нам войти, — и больше ничего. Вот этот
ветер чуть не наделал нам большой беды.
Он знак подаст — и все хлопочут; // Он пьет — все пьют и все кричат; // Он засмеется — все хохочут; // Нахмурит брови — все молчат; // Так, он хозяин, это ясно: // И Тане уж не так ужасно, // И любопытная теперь // Немного растворила дверь… // Вдруг
ветер дунул, загашая // Огонь светильников ночных; // Смутилась шайка домовых; // Онегин, взорами сверкая, // Из-за стола гремя встает; // Все встали: он к дверям идет.
Ну, бог тебя суди; // Уж, точно, стал не тот в короткое ты время; // Не в прошлом ли году, в конце, // В полку тебя я знал? лишь утро: ногу в стремя // И носишься на борзом жеребце; // Осенний
ветер дуй, хоть спереди, хоть с тыла.