Неточные совпадения
Нет более в живых также капитана (потом генерала) Лосева, В. А. Римского-Корсакова,
бывшего долго
директором Морского корпуса, обоих медиков, Арефьева и Вейриха, лихого моряка Савича, штурманского офицера Попова. [К этому скорбному списку надо прибавить скончавшегося в последние годы И. П. Белавенеца, служившего в магнитной обсерватории в Кронштадте, и А. А. Халезова, известного под названием «деда» в этих очерках плавания — примеч. Гончарова.]
Когда же хозяйка, по просьбе англичанина, вместе с
бывшим директором департамента сели за фортепиано и заиграли хорошо разученную ими 5-ю симфонию Бетховена, Нехлюдов почувствовал давно неиспытанное им душевное состояние полного довольства собой, точно как будто он теперь только узнал, какой он был хороший человек.
Губернатор дальнего города был тот самый
бывший директор департамента, о котором так много говорили в то время, как Нехлюдов был в Петербурге.
Неточные совпадения
В своеобразной нашей тюрьме я следил с любовью за постепенным литературным развитием Пушкина; мы наслаждались всеми его произведениями, являющимися в свет, получая почти все повременные журналы. В письмах родных и Энгельгардта, умевшего найти меня и за Байкалом, я не раз имел о нем некоторые сведения.
Бывший наш
директор прислал мне его стихи «19 октября 1827 года»:
Директор на это ответил: «Воля вашего величества, но вы мне простите, если я позволю себе сказать слово за
бывшего моего воспитанника; в нем развивается необыкновенный талант, который требует пощады.
Почтмейстер с
директором гимназии нежно глядели друг другу в глаза. Губернское правление, как более других привыкшее к выходкам своего
бывшего вице-губернатора, первое пошло по домам, а за ним и прочие.
Мир праху твоему, скромный труженик! Маня, Варя и все женщины,
бывшие на похоронах, искренно плакали, быть может оттого, что знали, что этого неинтересного, забитого человека не любила никогда ни одна женщина. Я хотел сказать на могиле товарища теплое слово, но меня предупредили, что это может не понравиться
директору, так как он не любил покойного. После свадьбы это, кажется, первый день, когда у меня не легко на душе…»
На другой день, однако, я спросил одного из наших чиновников,
бывшего моим товарищем в Казанской гимназии, А. С. Скуридина, которого Розенкампф очень любил: «Правда ли, что у нашего
директора есть какие-то сочинения умершего Вольфа?» Скуридин сначала запирался, говорил, что ничего не знает, а потом под великим секретом открылся мне, что это правда, что он видел эти бумаги, писанные по-русски и самым неразборчивым почерком, что сам Розенкампф ни прочесть, ни понять их не может, что Скуридин кое-что переводил ему на немецкий язык, что это совершенная галиматья, но что Розенкампф очень дорожит бреднями сумасшедшего Вольфа и ни за что на свете никому не дает их.