Цитаты со словом «пошёл»
«Чуть не так сядете, не так
пойдете, закурите сигару, где не велено».
Он
пошел туда с компасом, заступом, циркулем и кистью, с сердцем, полным веры к Творцу и любви к Его мирозданию.
И вдруг неожиданно суждено было воскресить мечты, расшевелить воспоминания, вспомнить давно забытых мною кругосветных героев. Вдруг и я вслед за ними
иду вокруг света! Я радостно содрогнулся при мысли: я буду в Китае, в Индии, переплыву океаны, ступлю ногою на те острова, где гуляет в первобытной простоте дикарь, посмотрю на эти чудеса — и жизнь моя не будет праздным отражением мелких, надоевших явлений. Я обновился; все мечты и надежды юности, сама юность воротилась ко мне. Скорей, скорей в путь!
Я
шел по горе; под портиками, между фестонами виноградной зелени, мелькал тот же образ; холодным и строгим взглядом следил он, как толпы смуглых жителей юга добывали, обливаясь потом, драгоценный сок своей почвы, как катили бочки к берегу и усылали вдаль, получая за это от повелителей право есть хлеб своей земли.
Вдруг раздался пронзительный свист, но не ветра, а боцманских свистков, и вслед за тем разнесся по всем палубам крик десяти голосов: «
Пошел все наверх!» Мгновенно все народонаселение фрегата бросилось снизу вверх; отсталых матросов побуждали боцмана.
Непривычному человеку покажется, что случилось какое-нибудь бедствие, как будто что-нибудь сломалось, оборвалось и корабль сейчас
пойдет на дно.
Я изучил его недели в три окончательно, то есть пока
шли до Англии; он меня, я думаю, в три дня.
Море бурно и желто, облака серые, непроницаемые; дождь и снег
шли попеременно — вот что провожало нас из отечества.
Фрегат, со скрипом и стоном, переваливался с волны на волну; берег, в виду которого
шли мы, зарылся в туманах.
«Да вон, кажется…» — говорил я, указывая вдаль. «Ах, в самом деле — вон, вон, да, да! Виден, виден! — торжественно говорил он и капитану, и старшему офицеру, и вахтенному и бегал то к карте в каюту, то опять наверх. — Виден, вот, вот он, весь виден!» — твердил он, радуясь, как будто увидел родного отца. И
пошел мерять и высчитывать узлы.
Но дни
шли своим чередом и жизнь на корабле тоже.
Холодный туман покрывал небо и море,
шел мелкий дождь.
«
Пошел все наверх!» — раздается и среди ночного безмолвия.
«Эдак и пароход не
пойдет!» — говорят мне.
«Да зато пароход всегда
пойдет».
Ведь это все равно что отрезать вожжи у горячей лошади, а между тем поставят фальшивые мачты из запасного дерева — и
идут.
Оторвется ли руль: надежда спастись придает изумительное проворство, и делается фальшивый руль. Оказывается ли сильная пробоина, ее затягивают на первый случай просто парусом — и отверстие «засасывается» холстом и не пропускает воду, а между тем десятки рук изготовляют новые доски, и пробоина заколачивается. Наконец судно отказывается от битвы,
идет ко дну: люди бросаются в шлюпку и на этой скорлупке достигают ближайшего берега, иногда за тысячу миль.
Я зачерпнул воды-то, уж и на трап
пошел, а он откуда-то и подвернулся, вырвал кувшин, вылил воду назад да как треснет по затылку, я на трап, а он сзади вдогонку лопарем по спине съездил!» И опять засмеялся.
Я взглядом спросил кого-то: что это? «Англия», — отвечали мне. Я присоединился к толпе и молча, с другими, стал пристально смотреть на скалы. От берега прямо к нам
шла шлюпка; долго кувыркалась она в волнах, наконец пристала к борту. На палубе показался низенький, приземистый человек в синей куртке, в синих панталонах. Это был лоцман, вызванный для провода фрегата по каналу.
Здесь прилагаю два письма к вам, которые я не
послал из Англии, в надежде, что со временем успею дополнить их наблюдениями над тем, что видел и слышал в Англии, и привести все в систематический порядок, чтобы представить вам удовлетворительный результат двухмесячного пребывания нашего в Англии.
Теперь вижу, что этого сделать не в состоянии, и потому
посылаю эти письма без перемены, как они есть.
Голых фактов я сообщать не желал бы: ключ к ним не всегда подберешь, и потому поневоле придется освещать их светом воображения, иногда, может быть, фальшивым, и
идти путем догадок там, где темно.
Первое звучит как-то официально, а второе
пошло.
Оттого я довольно равнодушно
пошел вслед за другими в Британский музеум, по сознанию только необходимости видеть это колоссальное собрание редкостей и предметов знания.
В одной из них, divan-tavern, хозяин присутствует постоянно сам среди посетителей, сам следит, все ли удовлетворены, и где заметит отсутствие слуги, является туда или
посылает сына.
Не видать, чтоб они наслаждались тем, что пришли смотреть; они осматривают, как будто принимают движимое имущество по описи: взглянут, там ли повешено, такой ли величины, как напечатано или сказано им, и
идут дальше.
После завтрака, состоявшего из горы мяса, картофеля и овощей, то есть тяжелого обеда, все расходились: офицеры в адмиралтейство на фрегат к работам, мы, не офицеры, или занимались дома, или
шли за покупками, гулять, кто в Портсмут, кто в Портси, кто в Саутси или в Госпорт — это названия четырех городов, связанных вместе и составляющих Портсмут.
Он берет календарь, справляется, какого святого в тот день: нет ли именинников, не надо ли
послать поздравить.
И
пошла беседа на три дня.
Дамы
пойдут в сад и оранжерею, а барин с гостем отправились по гумнам, по полям, на мельницу, на луга.
Хозяин осмотрел каждый уголок; нужды нет, что хлеб еще на корню, а он прикинул в уме, что у него окажется в наличности по истечении года, сколько он
пошлет сыну в гвардию, сколько заплатит за дочь в институт.
Краюха падает в мешок, окошко захлопывается. Нищий, крестясь,
идет к следующей избе: тот же стук, те же слова и такая же краюха падает в суму. И сколько бы ни прошло старцев, богомольцев, убогих, калек, перед каждым отодвигается крошечное окно, каждый услышит: «Прими, Христа ради», загорелая рука не устает высовываться, краюха хлеба неизбежно падает в каждую подставленную суму.
И когда он считает барыши за не сжатый еще хлеб, он не отделяет несколько сот рублей
послать в какое-нибудь заведение, поддержать соседа?
Нет, не отделяет в уме ни копейки, а отделит разве столько-то четвертей ржи, овса, гречихи, да того-сего, да с скотного двора телят, поросят, гусей, да меду с ульев, да гороху, моркови, грибов, да всего, чтоб к Рождеству
послать столько-то четвертей родне, «седьмой воде на киселе», за сто верст, куда уж он посылает десять лет этот оброк, столько-то в год какому-то бедному чиновнику, который женился на сиротке, оставшейся после погорелого соседа, взятой еще отцом в дом и там воспитанной.
Этому чиновнику
посылают еще сто рублей деньгами к Пасхе, столько-то раздать у себя в деревне старым слугам, живущим на пенсии, а их много, да мужичкам, которые то ноги отморозили, ездивши по дрова, то обгорели, суша хлеб в овине, кого в дугу согнуло от какой-то лихой болести, так что спины не разогнет, у другого темная вода закрыла глаза.
Про старичка, какого-нибудь Кузьму Петровича, скажут, что у него было душ двадцать, что холера избавила его от большей части из них, что землю он отдает внаем за двести рублей, которые
посылает сыну, а сам «живет в людях».
Вот на выборах, в городе, оно заметно, куда деньги
идут.
Вы уже знаете, что мы
идем не вокруг Горна, а через мыс Доброй Надежды, потом через Зондский пролив, оттуда к Филиппинским островам и, наконец, в Китай и Японию.
Когда услышите вой ветра с запада, помните, что это только слабое эхо того зефира, который треплет нас, а задует с востока, от вас,
пошлите мне поклон — дойдет. Но уж пристал к борту бот, на который ссаживают лоцмана. Спешу запечатать письмо. Еще последнее «прости»! Увидимся ли? В путешествии, или походе, как называют мои товарищи, пока еще самое лучшее для меня — надежда воротиться.
Я все ждал перемены, препятствия; мне казалось, судьба одумается и не
пошлет меня дальше: поэтому нерешительно делал в Англии приготовления к отъезду, не запасал многого, что нужно для дальнего вояжа, и взял кое-что, годное больше для житья на берегу.
Смотрю: лакированная шляпа и синяя куртка
пошли дальше, обходя всех таким же порядком.
«Положите метку, — сказал дедушка, — когда назад
пойдем, так я вам и скажу, где кончится канал и где начало океана…
Только изредка кто-нибудь придет сверху и скажет, что славно
идем: девять узлов, ветер попутный.
И в самом деле
шли отлично.
Смешно было смотреть, когда кто-нибудь
пойдет в один угол, а его отнесет в другой: никто не ходил как следует, все притопывая.
Я пробовал
пойти наверх или «на улицу», как я называл верхнюю палубу, но ходить было нельзя.
Но смеяться на море безнаказанно нельзя: кто-нибудь тут же
пойдет по каюте, его повлечет наклонно по полу; он не успеет наклониться — и, смотришь, приобрел шишку на голове; другого плечом ударило о косяк двери, и он начинает бранить бог знает кого.
Неточные совпадения
— А! — радостно восклицает барин, отодвигая счеты. — Ну, ступай; ужо вечером как-нибудь улучим минуту да сосчитаемся. А теперь пошли-ка Антипку с Мишкой на болото да в лес десятков пять дичи к обеду наколотить: видишь, дорогие гости приехали!
Цитаты из русской классики со словом «пошёл»
Ассоциации к слову «пошёл»
Предложения со словом «пойти»
- Вообще, каждый кризис имеет индивидуальный характер в зависимости от условий и факторов возникновения, о чём речь пойдёт дальше.
- Чтобы узнать её, необходимо разобраться в самих ритуалах чёрной магии, о чём речь пойдёт дальше.
- Только сейчас он стал осознавать, насколько плохо могут пойти дела.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «пойти»
Афоризмы русских писателей со словом «пойти»
- У Правды — речь укорная,
Сурова и проста;
У Кривды — сто лазеечек,
У Правды — ни одной;
У Кривды — путь извилистый,
У Правды — путь прямой;
В сапожках Кривда в лайковых,
А Правды — босиком, —
Но за босою Правдою
Пойдем мы прямиком!
- Дай, судьба, мне нелегкую долю,
Испытанья любые пошли —
Болью быть и мильонною долей
И моей и всеобщей земли!
- Выражается сильно русский народ! и если наградит кого словцом, то пойдёт оно ему в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно