Цитаты со словом «деда»
Больше всех заботы было
деду.
Деду, как старшему штурманскому капитану, предстояло наблюдать за курсом корабля. Финский залив весь усеян мелями, но он превосходно обставлен маяками, и в ясную погоду в нем так же безопасно, как на Невском проспекте.
А теперь, в туман,
дед, как ни напрягал зрение, не мог видеть Нервинского маяка.
«Где мы?» — спросишь, проснувшись, утром у
деда.
«Ну что, подвигаемся?» — спросите потом вечером у
деда, общего оракула.
«Разумеется, вперед: к Галлоперскому маяку, — отвечает
дед, — уж, чай, и виден!» Вследствие этого на столе чаще стала появляться солонина; состаревшиеся от морских треволнений куры и утки и поросята, выросшие до степени свиней, поступили в число тонких блюд.
«Не настоящие киты, а мелочь из их породы», — заметил
дед.
За столом
дед сидел подле меня и был очень весел; он даже предложил мне выпить вместе рюмку вина по случаю вступления в океан.
«Боже мой! кто это выдумал путешествия? — невольно с горестью воскликнул я, — едешь четвертый месяц, только и видишь серое небо и качку!» Кто-то засмеялся. «Ах, это вы!» — сказал я, увидя, что в каюте стоит, держась рукой за потолок, самый высокий из моих товарищей, К. И. Лосев. «Да право! — продолжал я, — где же это синее море, голубое небо да теплота, птицы какие-то да рыбы, которых, говорят, видно на самом дне?» На ропот мой как тут явился и
дед.
«Вот ведь это кто все рассказывает о голубом небе да о тепле!» — сказал Лосев. «Где же тепло? Подавайте голубое небо и тепло!..» — приставал я. Но
дед маленькими своими шажками проворно пошел к карте и начал мерять по ней циркулем градусы да чертить карандашом. «Слышите ли?» — сказал я ему.
— Ведите назад! — сказал я
деду.
— Холодно,
дед! ведите меня назад, — говорил я.
Я тут же прилег и раз десять вскакивал ночью, пробуждаясь от скрипа, от какого-нибудь внезапного крика, от топота людей, от свистков; впросонках видел, как
дед приходил и уходил с веселым видом.
— Качает,
дед! — жаловался я.
Улеглись ли партии? сумел ли он поддержать порядок, который восстановил? тихо ли там? — вот вопросы, которые шевелились в голове при воспоминании о Франции. «В Париж бы! — говорил я со вздохом, — пожить бы там, в этом омуте новостей, искусств, мод, политики, ума и глупостей, безобразия и красоты, глубокомыслия и пошлостей, — пожить бы эпикурейцем, насмешливым наблюдателем всех этих проказ!» «А вот Испания с своей цветущей Андалузией, — уныло думал я, глядя в ту сторону, где
дед указал быть испанскому берегу.
Но фрегат мчится — едва только
дед успевает доносить начальству: 40, 38, 35 градусов, параллель — Сан-Винцента, Кадикса…
Дед пальцем показывал рулевым, как держать в пролив между ними.
«
Дед, где мы теперь?» — спросил я однажды.
«Не увидим, — говорит
дед, — мы у него на параллели, только далеко».
— «Как же я-то не забываю?» — «На то вы
дед.
«Кто его знает? не разберешь! — ворчал
дед.
«Что ж это вы,
дед, насказали о тропических жарах, о невиданных ночах, о Южном Кресте?
«Дался им этот Крест, — ворчал
дед, спускаясь в люк, — выдумали Крест!
Давно уже
дед грозил нам штилевой полосой, которая опоясывает землю в нескольких градусах от экватора.
Но 3-го числа, в 8 часов утра,
дед донес начальству, что мы уже в южном полушарии: в пять часов фрегат пересек экватор в 18° западной долготы.
Почетным гостем был
дед: не впервые совершал он этот путь, и потому бокал теплого шампанского был выпит за его здоровье.
«Хвастаете,
дед: ведь вы три раза ходили вокруг света: итого шесть раз!» — «Так; но однажды на самом экваторе корабль захватили штили и нас раза три-четыре перетаскивало то по ту, то по эту сторону экватора».
Плавание в южном полушарии замедлялось противным зюйд-остовым пассатом; по меридиану уже идти было нельзя: диагональ отводила нас в сторону, все к Америке. 6-7 узлов был самый большой ход. «Ну вот вам и лето! — говорил
дед, красный, весь в поту, одетый в прюнелевые ботинки, но, по обыкновению, застегнутый на все пуговицы. — Вот и акулы, вот и Южный Крест, вон и «Магеллановы облака» и «Угольные мешки!» Тут уж особенно заметно целыми стаями начали реять над поверхностью воды летучие рыбы.
«Мы на мели?» — спросил я
деда.
«Вандик — конечно, потомок знаменитого живописца:
дед или прадед этого, стоящего пред нами, Вандика, оставил Голландию, переселился в колонию, и вот теперь это сын его.
Из хозяев никто не говорил по-английски, еще менее по-французски.
Дед хозяина и сам он, по словам его, отличались нерасположением к англичанам, которые «наделали им много зла», то есть выкупили черных, уняли и унимают кафров и другие хищные племена, учредили новый порядок в управлении колонией, провели дороги и т. п. Явился сын хозяина, здоровый, краснощекий фермер лет двадцати пяти, в серой куртке, серых панталонах и сером жилете.
«Этому дереву около девяноста лет, — сказал хозяин, — оно посажено моим
дедом в день его свадьбы».
— Где ж она? подайте луну, — сказал я
деду, который приходил за мной звать меня вверх.
Положили было ночью сниматься с якоря, да ветер был противный. На другой день тоже. Наконец 4-го августа, часа в четыре утра, я, проснувшись, услышал шум, голоса, свистки и заснул опять. А часов в семь ко мне лукаво заглянул в каюту
дед.
— «Нет, позвольте, — заговорил кто-то, — у Кемпфера говорится…» — «Просто игрушки: мальчишки пустили», — проворчал сквозь зубы
дед.
Одни занимались уборкою парусов, другие прилежно изучали карту, и в том числе
дед, который от карты бегал на ют, с юта к карте; и хотя ворчал на неверность ее, на неизвестность места, но был доволен, что труды его кончались.
«Дайте срок: ужо задует от тропиков, будет вам прохлада!» — пророчески, как сибилла, ворчит
дед.
А тепло, хорошо;
дед два раза лукаво заглядывал в мою каюту: «У вас опять тепло, — говорил он утром, — а то было засвежело». А у меня жарко до духоты. «Отлично, тепло!» — говорит он обыкновенно, войдя ко мне и отирая пот с подбородка. В самом деле 21˚ по Реом‹юру› тепла в тени.
Я отвык в три месяца от моря и с большим неудовольствием смотрю, как все стали по местам, как четверо рулевых будто приросли к штурвалу, ухватясь за рукоятки колеса, как матросы полезли на марсы и как фрегат распустил крылья, а
дед начал странствовать с юта к карте и обратно.
«А вон, вон», — говорит
дед, показывая пальцем вдаль.
«Так это Манила?» — «Да; а вон Кавита», — говорит
дед, повертывая меня опять плечом вправо, почти назад от Манилы.
«Еще бы видеть! — возразил
дед, — мы в двух с половиною милях от нее».
«Вам должно быть лет 80, вы мне годитесь в отцы и в
деды», — сказать так — значит польстить.
«Вот за этим мысом должен быть вход, — говорит
дед, — надо только обогнуть его.
«Да вот мыс…» — хотел показать
дед — глядь, а мыса нет.
Капитан и так называемый «
дед», хорошо знакомый читателям «Паллады», старший штурманский офицер (ныне генерал), — оба были наверху и о чем-то горячо и заботливо толковали. «Дед» беспрестанно бегал в каюту, к карте, и возвращался. Затем оба зорко смотрели на оба берега, на море, в напрасном ожидании лоцмана. Я все любовался на картину, особенно на целую стаю купеческих судов, которые, как утки, плыли кучей и все жались к шведскому берегу, а мы шли почти посредине, несколько ближе к датскому.
Тревожился поминутно капитан, тревожился и
дед, и не раз, конечно, назвал лоцмана за неявку «каторжным». Он побежал в двадцатый раз вниз. Вдруг капитан послал поспешно за ним.
Нет более в живых также капитана (потом генерала) Лосева, В. А. Римского-Корсакова, бывшего долго директором Морского корпуса, обоих медиков, Арефьева и Вейриха, лихого моряка Савича, штурманского офицера Попова. [К этому скорбному списку надо прибавить скончавшегося в последние годы И. П. Белавенеца, служившего в магнитной обсерватории в Кронштадте, и А. А. Халезова, известного под названием «
деда» в этих очерках плавания — примеч. Гончарова.]
Цитаты из русской классики со словом «деда»
Ассоциации к слову «деда»
Предложения со словом «дед»
- – Я тебе ещё не разрешил ходить ни в какую школу! – с ревностью в голосе сказал дед домовой.
- – Не думаю! А ещё дед говорил, что жены у таких всегда в париках.
- Бесценный меч принадлежал ещё деду короля, а теперь потерян навсегда.
- (все предложения)
Афоризмы русских писателей со словом «дед»
- Ты знаешь, наверное, все-таки родина —
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
- Без слепой веры в отвлеченное совершенство невозможно шагу ступить по пути к совершенству, осуществляемому на деде. Только поверив в недостижимое благо, мы можем приблизиться к благу достижимому.
- Нужно стремится к тому, чтобы каждый видел и знал больше, чем видел и знал его отец и дед.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно