Как же ему было остаться? Мать желала — это опять другое и очень естественное дело. В сердце ее отжили все чувства, кроме одного — любви к сыну, и оно жарко ухватилось за этот последний предмет. Не будь его, что же ей делать?
Хоть умирать. Уж давно доказано, что женское сердце не живет без любви.
Неточные совпадения
Зато нынче порядочный писатель и живет порядочно, не мерзнет и не
умирает с голода на чердаке,
хоть за ним и не бегают по улицам и не указывают на него пальцами, как на шута; поняли, что поэт не небожитель, а человек: так же глядит, ходит, думает и делает глупости, как другие: чего ж тут смотреть?..
Она его не замечает, // Как он ни бейся,
хоть умри. // Свободно дома принимает, // В гостях с ним молвит слова три, // Порой одним поклоном встретит, // Порою вовсе не заметит; // Кокетства в ней ни капли нет — // Его не терпит высший свет. // Бледнеть Онегин начинает: // Ей иль не видно, иль не жаль; // Онегин сохнет, и едва ль // Уж не чахоткою страдает. // Все шлют Онегина к врачам, // Те хором шлют его к водам.
Неточные совпадения
—
Хоть бы умереть-то дали спокойно! — закричала она на всю толпу, — что за спектакль нашли! С папиросами! Кхе-кхе-кхе! В шляпах войдите еще!.. И то в шляпе один… Вон! К мертвому телу
хоть уважение имейте!
— Всего только во втором, если судить по-настоящему! Да
хоть бы и в четвертом,
хоть бы в пятнадцатом, все это вздор! И если я когда сожалел, что у меня отец и мать
умерли, то уж, конечно, теперь. Я несколько раз мечтал даже о том, что, если б они еще были живы, как бы я их огрел протестом! Нарочно подвел бы так… Это что, какой-нибудь там «отрезанный ломоть», тьфу! Я бы им показал! Я бы их удивил! Право, жаль, что нет никого!
— Вот уж почти два года ни о чем не могу думать, только о девицах. К проституткам идти не могу, до этой степени еще не дошел. Тянет к онанизму,
хоть руки отрубить. Есть, брат, в этом влечении что-то обидное до слез, до отвращения к себе. С девицами чувствую себя идиотом. Она мне о книжках, о разных поэзиях, а я думаю о том, какие у нее груди и что вот поцеловать бы ее да и
умереть.
«Вся жизнь есть мысль и труд, — твердил ты тогда, — труд
хоть безвестный, темный, но непрерывный, и
умереть с сознанием, что сделал свое дело».
— Можно удержаться от бешенства, — оправдывал он себя, — но от апатии не удержишься, скуку не утаишь,
хоть подвинь всю свою волю на это! А это убило бы ее: с летами она догадалась бы… Да, с летами, а потом примирилась бы, привыкла, утешилась — и жила! А теперь
умирает, и в жизни его вдруг ложится неожиданная и быстрая драма, целая трагедия, глубокий, психологический роман.