Неточные совпадения
Впрочем, когда я дома
обедаю, то милости прошу и тебя, а в
другие дни — здесь молодые люди обыкновенно
обедают в трактире, но я советую тебе посылать за своим обедом: дома и покойнее и не рискуешь столкнуться бог знает
с кем.
— Что вы, дядюшка! да этот проект был представлен одному значительному лицу, любителю просвещения; за это однажды он пригласил меня
с ректором
обедать. Вот начало
другого проекта.
Неточные совпадения
Со времени своего возвращения из-за границы Алексей Александрович два раза был на даче. Один раз
обедал,
другой раз провел вечер
с гостями, но ни разу не ночевал, как он имел обыкновение делать это в прежние годы.
Всякое стеснение перед барином уже давно исчезло. Мужики приготавливались
обедать. Одни мылись, молодые ребята купались в реке,
другие прилаживали место для отдыха, развязывали мешочки
с хлебом и оттыкали кувшинчики
с квасом. Старик накрошил в чашку хлеба, размял его стеблем ложки, налил воды из брусницы, еще разрезал хлеба и, посыпав солью, стал на восток молиться.
Было у Алексея Александровича много таких людей, которых он мог позвать к себе
обедать, попросить об участии в интересовавшем его деле, о протекции какому-нибудь искателю,
с которыми он мог обсуждать откровенно действия
других лиц и высшего правительства; но отношения к этим лицам были заключены в одну твердо определенную обычаем и привычкой область, из которой невозможно было выйти.
— Я не понимаю, — сказал Сергей Иванович, заметивший неловкую выходку брата, — я не понимаю, как можно быть до такой степени лишенным всякого политического такта. Вот чего мы, Русские, не имеем. Губернский предводитель — наш противник, ты
с ним ami cochon [запанибрата] и просишь его баллотироваться. А граф Вронский… я
друга себе из него не сделаю; он звал
обедать, я не поеду к нему; но он наш, зачем же делать из него врага? Потом, ты спрашиваешь Неведовского, будет ли он баллотироваться. Это не делается.
У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак;
другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо
пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый,
с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье
с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было.