Неточные совпадения
Она была отличнейшая
женщина по сердцу, но далее своего уголка ничего знать не хотела, и там в тиши, среди садов и рощ, среди семейных и хозяйственных хлопот маленького размера, провел Райский несколько лет, а чуть подрос, опекун поместил его в гимназию, где окончательно изгладились из памяти мальчика все родовые предания
фамилии о прежнем богатстве и родстве с другими старыми домами.
Он так и говорит со стены: «Держи себя достойно», — чего: человека,
женщины, что ли? нет, — «достойно рода,
фамилии», и если, Боже сохрани, явится человек с вчерашним именем, с добытым собственной головой и руками значением — «не возводи на него глаз, помни, ты носишь имя Пахотиных!..» Ни лишнего взгляда, ни смелой, естественной симпатии…
Неточные совпадения
— Крафт, — сказал он, чрезвычайно любезно пожимая руку Самгина;
женщина, улыбнувшись неохотной улыбкой, назвала себя именем и
фамилией тысяч русских
женщин:
Женщина протянула руку с очень твердой ладонью. Лицо у нее было из тех, которые запоминаются с трудом. Пристально, фотографирующим взглядом светленьких глаз она взглянула в лицо Клима и неясно назвала
фамилию, которую он тотчас забыл.
Нехлюдов знал Масленникова еще давно по полку. Масленников был тогда казначеем полка. Это был добродушнейший, исполнительнейший офицер, ничего не знавший и не хотевший знать в мире, кроме полка и царской
фамилии. Теперь Нехлюдов застал его администратором, заменившим полк губернией и губернским правлением. Он был женат на богатой и бойкой
женщине, которая и заставила его перейти из военной в статскую службу.
Он взошел к губернатору, это было при старике Попове, который мне рассказывал, и сказал ему, что эту
женщину невозможно сечь, что это прямо противно закону; губернатор вскочил с своего места и, бешеный от злобы, бросился на исправника с поднятым кулаком: «Я вас сейчас велю арестовать, я вас отдам под суд, вы — изменник!» Исправник был арестован и подал в отставку; душевно жалею, что не знаю его
фамилии, да будут ему прощены его прежние грехи за эту минуту — скажу просто, геройства, с такими разбойниками вовсе была не шутка показать человеческое чувство.
Вдруг вошла какая-то толстая, высокая и немолодая
женщина, которой я еще не знал, и стала нас ласкать и целовать; ее называли Дарьей Васильевной; ее
фамилии я и теперь не знаю.