Неточные совпадения
— Я, может быть, объясню вам… И тогда мы простимся с вами иначе, лучше, как брат с сестрой, а теперь… я не могу! Впрочем, нет! — поспешно заключила, махнув рукой, —
уезжайте! Да окажите дружбу, зайдите в людскую и скажите Прохору, чтоб в пять
часов готова была бричка, а Марину пошлите ко мне. На случай, если вы
уедете без меня, — прибавила она задумчиво, почти с грустью, — простимтесь теперь! Простите меня за мои странности… (она вздохнула) и примите поцелуй сестры…
— Что тебе нужно, Вера, зачем ты не даешь мне покоя? Через
час я
уеду!.. — резко и сухо говорил он, и сам все шел к ней.
Он взглянул на
часы, сказал, что через
час уедет, велел вывести лошадей из сарая на двор, взял свой бич с серебряной рукояткой, накинул на руку макинтош и пошел за Верой в аллею.
Она, накинув на себя меховую кацавейку и накрыв голову косынкой, молча сделала ему знак идти за собой и повела его в сад. Там, сидя на скамье Веры, она два
часа говорила с ним и потом воротилась, глядя себе под ноги, домой, а он, не зашедши к ней, точно убитый, отправился к себе, велел камердинеру уложиться, послал за почтовыми лошадьми и
уехал в свою деревню, куда несколько лет не заглядывал.
Он пошел к Райскому. Татьяна Марковна и Вера услыхали их разговор, поспешили одеться и позвали обоих пить чай, причем, конечно, Татьяна Марковна успела задержать их еще на
час и предложила проект такого завтрака, что они погрозили
уехать в ту же минуту, если она не ограничится одним бифштексом. Бифштексу предшествовала обильная закуска, а вслед за бифштексом явилась рыба, за рыбою жареная дичь. Дело доходило до пирожного, но они встали из-за стола и простились — не надолго.
Он очень хорошо заучил, в котором часу она ходит гулять, долго ли гуляет; знал дни, в которые она
уезжала часов в двенадцать и возвращалась уже поздно.
Неточные совпадения
Вронский, взглянув на
часы, поспешно
уехал.
В одиннадцатом
часу, когда Степан Аркадьич поднялся, чтоб
уезжать (Воркуев еще раньше
уехал), Левину показалось, что он только что приехал.
— Так заезжай, пожалуйста, к Болям, — сказала Кити мужу, когда он в одиннадцать
часов, пред тем как
уехать из дома, зашел к ней. — Я знаю, что ты обедаешь в клубе, папа тебя записал. А утро что ты делаешь?
Весь день этот, за исключением поездки к Вильсон, которая заняла у нее два
часа, Анна провела в сомнениях о том, всё ли кончено или есть надежда примирения и надо ли ей сейчас
уехать или еще раз увидать его. Она ждала его целый день и вечером, уходя в свою комнату, приказав передать ему, что у нее голова болит, загадала себе: «если он придет, несмотря на слова горничной, то, значит, он еще любит. Если же нет, то, значит, всё конечно, и тогда я решу, что мне делать!..»
Когда Кити
уехала и Левин остался один, он почувствовал такое беспокойство без нее и такое нетерпеливое желание поскорее, поскорее дожить до завтрашнего утра, когда он опять увидит ее и навсегда соединится с ней, что он испугался, как смерти, этих четырнадцати
часов, которые ему предстояло провести без нее.