«Да, знаю я эту жертву, — думал он злобно и подозрительно, — в доме, без меня и без Марфеньки, заметнее будут твои скачки с обрыва, дикая коза! Надо
сидеть с бабушкой долее, обедать не в своей комнате, а со всеми — понимаю! Не будет же этого! Не дам тебе торжествовать — довольно! Сброшу с плеч эту глупую страсть, и никогда ты не узнаешь своего торжества!»
Неточные совпадения
Еще в девичьей
сидели три-четыре молодые горничные, которые целый день, не разгибаясь, что-нибудь шили или плели кружева, потому что
бабушка не могла видеть человека без дела — да в передней праздно
сидел, вместе
с мальчишкой лет шестнадцати, Егоркой-зубоскалом, задумчивый Яков и еще два-три лакея, на помощь ему, ничего не делавшие и часто менявшиеся.
Хотя Райский не разделял мнения ни дяди, ни
бабушки, но в перспективе у него мелькала собственная его фигура, то в гусарском, то в камер-юнкерском мундире. Он смотрел, хорошо ли он
сидит на лошади, ловко ли танцует. В тот день он нарисовал себя небрежно опершегося на седло,
с буркой на плечах.
Но
бабушка, насупясь,
сидела и не глядела, как вошел Райский, как они обнимались
с Титом Никонычем, как жеманно кланялась Полина Карповна, сорокапятилетняя разряженная женщина, в кисейном платье,
с весьма открытой шеей,
с плохо застегнутыми на груди крючками,
с тонким кружевным носовым платком и
с веером, которым она играла, то складывала, то кокетливо обмахивалась, хотя уже не было жарко.
— Скажи, Марфенька, — начал он однажды,
сидя с нею в сумерки на дерновом диване, под акациями, — не скучно тебе здесь? Не надоели тебе:
бабушка, Тит Никоныч, сад, цветы, песенки, книжки
с веселым окончанием!..
Так она однажды из куска кисеи часа в полтора сделала два чепца, один
бабушке, другой — Крицкой,
с тончайшим вкусом, работая над ними со страстью,
с адским проворством и одушевлением, потом через пять минут забыла об этом и
сидела опять праздно.
Между тем они трое почти были неразлучны, то есть Райский,
бабушка и Марфенька. После чаю он
с час
сидел у Татьяны Марковны в кабинете, после обеда так же, а в дурную погоду — и по вечерам.
— И я добра вам хочу. Вот находят на вас такие минуты, что вы скучаете, ропщете; иногда я подкарауливал и слезы. «Век свой одна, не
с кем слова перемолвить, — жалуетесь вы, — внучки разбегутся, маюсь, маюсь весь свой век — хоть бы Бог прибрал меня! Выйдут девочки замуж, останусь как перст» и так далее. А тут бы подле вас
сидел почтенный человек, целовал бы у вас руки, вместо вас ходил бы по полям, под руку водил бы в сад, в пикет
с вами играл бы… Право,
бабушка, что бы вам…
А через четверть часа уже оба смирно
сидели, как ни в чем не бывало, около
бабушки и весело смотрели кругом и друг на друга: он, отирая пот
с лица, она, обмахивая себе платком лоб и щеки.
— Да ну Бог
с тобой, какой ты беспокойный:
сидел бы смирно! —
с досадой сказала
бабушка. — Марфенька, вели сходить к Ватрухину, да постой, на вот еще денег, вели взять две бутылки: одной, я думаю, мало будет…
— За то, что Марфенька отвечала на его объяснение, она
сидит теперь взаперти в своей комнате в одной юбке, без башмаков! — солгала
бабушка для пущей важности. — А чтоб ваш сын не смущал бедную девушку, я не велела принимать его в дом! — опять солгала она для окончательной важности и
с достоинством поглядела на гостью, откинувшись к спинке дивана.
Бабушка презирает меня!» — вся трясясь от тоски, думала она и пряталась от ее взгляда,
сидела молча, печальная, у себя в комнате, отворачивалась или потупляла глаза, когда Татьяна Марковна смотрела на нее
с глубокой нежностью… или сожалением, как казалось ей.
Ей ни до кого и ни до чего не было дела. Она отпустила Наталью Ивановну домой,
сидела у себя запершись, обедала
с бабушкой, поникала головой, когда та обращала на нее пристальный взгляд или заговаривала ласково и нежно. Она делалась еще угрюмее и спешила исполнять, покорнее Пашутки, каждое желание Татьяны Марковны, выраженное словом или взглядом.
Неточные совпадения
Коробочка, рисунок и стихи были положены рядом
с двумя батистовыми платками и табакеркой
с портретом maman на выдвижной столик вольтеровского кресла, в котором всегда
сиживала бабушка.
Клим
сидел с другого бока ее, слышал этот шепот и видел, что смерть
бабушки никого не огорчила, а для него даже оказалась полезной: мать отдала ему уютную бабушкину комнату
с окном в сад и молочно-белой кафельной печкой в углу.
— Нет, двое детей со мной, от покойного мужа: мальчик по восьмому году да девочка по шестому, — довольно словоохотливо начала хозяйка, и лицо у ней стало поживее, — еще
бабушка наша, больная, еле ходит, и то в церковь только; прежде на рынок ходила
с Акулиной, а теперь
с Николы перестала: ноги стали отекать. И в церкви-то все больше
сидит на ступеньке. Вот и только. Иной раз золовка приходит погостить да Михей Андреич.
Та
сидела в кухне
с бабушкой, обе собирались ложиться спать. Надеясь на Назара Ивановича, они изнутри опять-таки не заперлись. Митя вбежал, кинулся на Феню и крепко схватил ее за горло.
Заперся он в Веригине, книжек навез,
сидит да почитывает. Даже в хозяйство не взошел. Призвал старосту Власа, который еще при
бабушке верой и правдой служил, и повел
с ним такого рода разговор: