Неточные совпадения
Нравственное лицо его было еще неуловимее. Бывали какие-то периоды, когда он «обнимал, по его выражению, весь
мир», когда чарующею мягкостью открывал доступ к
сердцу, и те, кому случалось попадать на эти минуты, говорили, что добрее, любезнее его нет.
В вашем покое будет биться пульс, будет жить сознание счастья; вы будете прекраснее во сто раз, будете нежны, грустны, перед вами откроется глубина собственного
сердца, и тогда весь
мир упадет перед вами на колени, как падаю я…
Вере становилось тепло в груди, легче на
сердце. Она внутренно вставала на ноги, будто пробуждалась от сна, чувствуя, что в нее льется волнами опять жизнь, что тихо, как друг, стучится
мир в душу, что душу эту, как темный, запущенный храм, осветили огнями и наполнили опять молитвами и надеждами. Могила обращалась в цветник.
Тогда будут жить в правде и свободе для красоты, и лучшими будут считаться те, которые шире обнимут
сердцем мир, которые глубже полюбят его, лучшими будут свободнейшие — в них наибольше красоты!
Но еще не спета песня всех прекрасней, // Песня о начале всех начал на свете, // Песнь о
сердце мира, о волшебном сердце // Той, кого мы, люди, Матерью зовем!
Юность —
сердце мира, верь тому, что говорит она в чистосердечии своём и стремлении к доброму, — тогда вечно светел будет день наш и вся земля облечётся в радость и свет, и благословим её — собор вселенского добра».
Неточные совпадения
Средь
мира дольного // Для
сердца вольного // Есть два пути.
Зеленеет лес, // Зеленеет луг, // Где низиночка — // Там и зеркало! // Хорошо, светло // В
мире Божием, // Хорошо, легко, // Ясно на́
сердце. // По водам плыву // Белым лебедем, // По степям бегу // Перепелочкой.
Красивая, здоровая. // А деток не дал Бог! // Пока у ней гостила я, // Все время с Лиодорушкой // Носилась, как с родным. // Весна уж начиналася, // Березка распускалася, // Как мы домой пошли… // Хорошо, светло // В
мире Божием! // Хорошо, легко, // Ясно н а ́
сердце.
Постепенно разыгрываясь, фантазия Грустилова умчалась наконец в надзвездный
мир, куда он по очереди переселил вместе с собою всех этих полуобнаженных богинь, которых бюсты так глубоко уязвляли его
сердце.
"Мудрые
мира сего! — восклицает по этому поводу летописец, — прилежно о сем помыслите! и да не смущаются
сердца ваши при взгляде на шелепа и иные орудия, в коих, по высокоумному мнению вашему, якобы сила и свет просвещения замыкаются!"