Неточные совпадения
— Как это вы делали, расскажите! Так же сидели, глядели на все покойно, так же, с помощью ваших двух фей, медленно одевались, покойно ждали кареты, чтоб ехать туда, куда
рвалось сердце? не вышли ни разу из себя, тысячу раз не спросили себя мысленно, там ли он, ждет ли, думает ли? не изнемогли ни разу, не покраснели
от напрасно потерянной минуты или
от счастья, увидя, что он там? И не сбежала краска с лица, не являлся ни испуг, ни удивление, что его нет?
Тогда казалось ему, что он любил Веру такой любовью, какою никто другой не любил ее, и сам смело требовал
от нее такой же любви и к себе, какой она не могла дать своему идолу, как бы страстно ни любила его, если этот идол не носил в груди таких же сил, такого же огня и, следовательно, такой же любви, какая была заключена в нем и
рвалась к ней.
Выстрел повторился. Она
рванулась, но две сильные руки за плеча посадили ее на лавку. Она посмотрела на Райского с ног до головы и тряхнула головой
от ярости.
Вы говорили: «люби, страсть прекрасна!» — задыхаясь
от волнения, говорила она и
порывалась у него из рук, — вспомните… и дайте мне еще одну такую минуту, один вечер…
Когда Полуянов выходил из каюты, он видел, как Галактион шел по палубе, а Харитина о чем-то умоляла его и крепко держала за руку. Потом Галактион
рванулся от нее и бросился в воду. Отчаянный женский крик покрыл все.
Он крепко держал Егорушку за ногу и уж поднял другую руку, чтобы схватить его за шею, но Егорушка с отвращением и со страхом, точно брезгуя и боясь, что силач его утопит,
рванулся от него и проговорил:
Софья Михайловна(с рыданием в голосе). Нет, вы хорошо сделали, что сказали мне! Вы, как честный человек, должны были это сказать! Я сама замечала: он постоянно куда-то
рвется от меня, куда-то все ему надо… Говорите, изменяет он мне или нет?
Неточные совпадения
Между тем псы заливались всеми возможными голосами: один, забросивши вверх голову, выводил так протяжно и с таким старанием, как будто за это получал бог знает какое жалованье; другой отхватывал наскоро, как пономарь; промеж них звенел, как почтовый звонок, неугомонный дискант, вероятно молодого щенка, и все это, наконец, повершал бас, может быть, старик, наделенный дюжею собачьей натурой, потому что хрипел, как хрипит певческий контрабас, когда концерт в полном разливе: тенора поднимаются на цыпочки
от сильного желания вывести высокую ноту, и все, что ни есть,
порывается кверху, закидывая голову, а он один, засунувши небритый подбородок в галстук, присев и опустившись почти до земли, пропускает оттуда свою ноту,
от которой трясутся и дребезжат стекла.
«Ты кокетничаешь, — подумал он, — ты скучаешь и дразнишь меня
от нечего делать, а мне…» Сердце у него действительно так и
рвалось.
Устал и он, Клим Самгин,
от всего, что видел, слышал, что читал, насилуя себя для того, чтоб не
порвались какие-то словесные нити, которые связывали его и тянули к людям определенной «системы фраз».
— Вот вы о старом халате! — сказал он. — Я жду, душа замерла у меня
от нетерпения слышать, как из сердца у вас
порывается чувство, каким именем назовете вы эти порывы, а вы… Бог с вами, Ольга! Да, я влюблен в вас и говорю, что без этого нет и прямой любви: ни в отца, ни в мать, ни в няньку не влюбляются, а любят их…
Начинает тихо, нежно: «Помнишь, Гретхен, как ты, еще невинная, еще ребенком, приходила с твоей мамой в этот собор и лепетала молитвы по старой книге?» Но песня все сильнее, все страстнее, стремительнее; ноты выше: в них слезы, тоска, безустанная, безвыходная, и, наконец, отчаяние: «Нет прощения, Гретхен, нет здесь тебе прощения!» Гретхен хочет молиться, но из груди ее
рвутся лишь крики — знаете, когда судорога
от слез в груди, — а песня сатаны все не умолкает, все глубже вонзается в душу, как острие, все выше — и вдруг обрывается почти криком: «Конец всему, проклята!» Гретхен падает на колена, сжимает перед собой руки — и вот тут ее молитва, что-нибудь очень краткое, полуречитатив, но наивное, безо всякой отделки, что-нибудь в высшей степени средневековое, четыре стиха, всего только четыре стиха — у Страделлы есть несколько таких нот — и с последней нотой обморок!