Неточные совпадения
Теперь он состоял при одном из них
по особым поручениям.
По утрам являлся к нему в
кабинет, потом к жене его в гостиную и действительно исполнял некоторые ее поручения, а
по вечерам в положенные дни непременно составлял партию, с кем попросят. У него был довольно крупный чин и оклад — и никакого дела.
Между тем они трое почти были неразлучны, то есть Райский, бабушка и Марфенька. После чаю он с час сидел у Татьяны Марковны в
кабинете, после обеда так же, а в дурную погоду — и
по вечерам.
В доме, в девичьей, в
кабинете бабушки, даже в гостиной и еще двух комнатах, расставлялись столы с шитьем белья. Готовили парадную постель, кружевные подушки, одеяло.
По утрам ходили портнихи, швеи.
Он встал и пошел неровными шагами
по кабинету.
Он топал, бегал
по кабинету и прохлаждал себя, макая бисквиты в шампанское и глотая какие-то дижестивные пилюли вслед за тем.
Бабушка ходила
по кабинету, сама не своя от гнева.
Пробыв неделю у Тушина в «Дымке», видя его у него, дома, в поле, в лесу, в артели, на заводе, беседуя с ним
по ночам до света у камина, в его
кабинете, — Райский понял вполне Тушина, многому дивился в нем, а еще более дивился глазу и чувству Веры, угадавшей эту простую, цельную фигуру и давшей ему в своих симпатиях место рядом с бабушкой и с сестрой.
Райский ходил
по кабинету. Оба молчали, сознавая каждый про себя затруднительное положение дела. Общество заметило только внешне признаки какой-то драмы в одном углу. Отчуждение Веры, постоянное поклонение Тушина, независимость ее от авторитета бабушки — оно знало все это и привыкло.
Неточные совпадения
Так, например, заседатель Толковников рассказал, что однажды он вошел врасплох в градоначальнический
кабинет по весьма нужному делу и застал градоначальника играющим своею собственною головою, которую он, впрочем, тотчас же поспешил пристроить к надлежащему месту.
Когда же совсем нечего было делать, то есть не предстояло надобности ни мелькать, ни заставать врасплох (в жизни самых расторопных администраторов встречаются такие тяжкие минуты), то он или издавал законы, или маршировал
по кабинету, наблюдая за игрой сапожного носка, или возобновлял в своей памяти военные сигналы.
По временам он выбегал в зал, кидал письмоводителю кипу исписанных листков, произносил: «Не потерплю!» — и вновь скрывался в
кабинете.
Это было ему тем более неприятно, что
по некоторым словам, которые он слышал, дожидаясь у двери
кабинета, и в особенности
по выражению лица отца и дяди он догадывался, что между ними должна была итти речь о матери.
— Хочешь в
кабинет? — мрачно хмурясь, сказал Левин по-французски Степану Аркадьичу. — Пройдите в
кабинет, вы там переговорите.