Неточные совпадения
У обеих было
по ридикюлю, а у Надежды Васильевны высокая золотая табакерка, около нее
несколько носовых платков и моська, старая, всегда заспанная, хрипящая и от старости не узнающая никого из домашних, кроме своей хозяйки.
Она была отличнейшая женщина
по сердцу, но далее своего уголка ничего знать не хотела, и там в тиши, среди садов и рощ, среди семейных и хозяйственных хлопот маленького размера, провел Райский
несколько лет, а чуть подрос, опекун поместил его в гимназию, где окончательно изгладились из памяти мальчика все родовые предания фамилии о прежнем богатстве и родстве с другими старыми домами.
Но «Армида» и две дочки предводителя царствовали наперекор всему. Он попеременно ставил на пьедестал то одну, то другую, мысленно становился на колени перед ними, пел, рисовал их, или грустно задумывался, или мурашки бегали
по нем, и он ходил, подняв голову высоко, пел на весь дом, на весь сад, плавал в безумном восторге.
Несколько суток он беспокойно спал, метался…
Он схватил кисть и жадными, широкими глазами глядел на ту Софью, какую видел в эту минуту в голове, и долго, с улыбкой мешал краски на палитре,
несколько раз готовился дотронуться до полотна и в нерешительности останавливался, наконец провел кистью
по глазам, потушевал, открыл немного веки. Взгляд у ней стал шире, но был все еще покоен.
Райский разобрал чемодан и вынул подарки: бабушке он привез
несколько фунтов отличного чаю, до которого она была большая охотница, потом нового изобретения кофейник с машинкой и шелковое платье темно-коричневого цвета. Сестрам
по браслету, с вырезанными шифрами. Титу Никонычу замшевую фуфайку и панталоны, как просила бабушка, и кусок морского каната класть в уши, как просил он.
По стенам висели английские и французские гравюры, взятые из старого дома и изображающие семейные сцены: то старика, уснувшего у камина, и старушку, читающую Библию, то мать и кучу детей около стола, то снимки с теньеровских картин, наконец, голову собаки и множество вырезанных из книжек картин с животными, даже
несколько картинок мод.
Он, однако, продолжал работать над собой, чтобы окончательно завоевать спокойствие, опять ездил
по городу, опять заговаривал с смотрительской дочерью и предавался необузданному веселью от ее ответов. Даже иногда вновь пытался возбудить в Марфеньке какую-нибудь искру поэтического,
несколько мечтательного,
несколько бурного чувства, не к себе, нет, а только повеять на нее каким-нибудь свежим и новым воздухом жизни, но все отскакивало от этой ясной, чистой и тихой натуры.
Прошло
несколько дней после свидания с Ульяной Андреевной. Однажды к вечеру собралась гроза, за Волгой небо обложилось черными тучами, на дворе парило, как в бане;
по полю и
по дороге кое-где вихрь крутил пыль.
Он поминутно останавливался и только при блеске молнии делал
несколько шагов вперед. Он знал, что тут была где-то, на дне обрыва, беседка, когда еще кусты и деревья, росшие
по обрыву, составляли часть сада.
Назад идти опять между сплошных кустов,
по кочкам и ямам подниматься вверх, он тоже не хотел и потому решил протащиться еще
несколько десятков сажен до проезжей горы, перелезть там через плетень и добраться
по дороге до деревни.
Ивана Ивановича «лесничим» прозвали потому, что он жил в самой чаще леса, в собственной усадьбе, сам занимался с любовью этим лесом, растил, холил, берег его, с одной стороны, а с другой — рубил, продавал и сплавлял
по Волге. Лесу было
несколько тысяч десятин, и лесное хозяйство устроено и ведено было с редкою аккуратностью; у него одного в той стороне устроен был паровой пильный завод, и всем заведовал, над всем наблюдал сам Тушин.
Она наклонилась и увидела покойно сидящего на заборе человека, судя
по платью и
по лицу, не простолюдина, не лакея, а
по летам — не школьника. Он держал в руках
несколько яблок и готовился спрыгнуть.
Райский получил
несколько строк от Веры. Она жаловалась, что скучает там, и действительно,
по некоторым фразам, видно было, что ее тяготит уединение.
Там, в церкви, толпилось
по углам и у дверей
несколько стариков и старух. За колонной, в сумрачном углу, увидел он Веру, стоящую на коленях, с наклоненной головой, с накинутой на лицо вуалью.
В глазах был испуг и тревога. Она
несколько раз трогала лоб рукой и села было к столу, но в ту же минуту встала опять, быстро сдернула с плеч платок и бросила в угол за занавес, на постель, еще быстрее отворила шкаф, затворила опять, ища чего-то глазами
по стульям, на диване — и, не найдя, что ей нужно, села на стул, по-видимому, в изнеможении.
После каждого выстрела он прислушивался
несколько минут, потом шел
по тропинке, приглядываясь к кустам, по-видимому ожидая Веру. И когда ожидания его не сбывались, он возвращался в беседку и начинал ходить под «чертову музыку», опять бросался на скамью, впуская пальцы в волосы, или ложился на одну из скамей, кладя по-американски ноги на стол.
Заметив, что Викентьев
несколько покраснел от этого предостережения, как будто обиделся тем, что в нем предполагают недостаток такта, и что и мать его закусила немного нижнюю губу и стала слегка бить такт ботинкой, Татьяна Марковна перешла в дружеский тон, потрепала «милого Николеньку»
по плечу и прибавила, что сама знает, как напрасны эти слова, но что говорит их
по привычке старой бабы — читать мораль. После того она тихо, про себя вздохнула и уже ничего не говорила до отъезда гостей.
Несколько человек заменяли ей толпу; то что другой соберет со многих встреч, в многие годы и во многих местах, — давалось ей в двух, трех уголках,
по ту и другую сторону Волги, с пяти, шести лиц, представлявших для нее весь людской мир, и в промежуток нескольких лет, с тех пор, как понятия у ней созрели и сложились в более или менее определенный взгляд.
— Она гуляла задумчиво одна… — тихо говорил он, а Полина Карповна, играя цепочкой его часов, подставляла свое ухо к его губам. — Я шел
по ее следам, хотел наконец допроситься у ней ответа… она сошла
несколько шагов с обрыва, как вдруг навстречу ей вышел…
Неточные совпадения
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький;
несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет
по моде.
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову
несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» За ним Коробкин, обратившийся к зрителям с прищуренным глазом и едким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами.
Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась
по указанию Пахомыча, то
несколько человек отделились и отправились прямо на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались на месте, чтобы засвидетельствовать.
Сочинил градоначальник, князь Ксаверий Георгиевич Миналадзе [Рукопись эта занимает
несколько страничек в четвертую долю листа; хотя правописание ее довольно правильное, но справедливость требует сказать, что автор писал
по линейкам. — Прим. издателя.]
(Здесь рукопись на
несколько строк прерывается, ибо автор, желая засыпать написанное песком, залил,
по ошибке, чернилами.