Неточные совпадения
Райский смотрел, как стоял директор, как говорил, какие злые и холодные у него были глаза, разбирал, отчего ему стало холодно, когда директор тронул его
за ухо, представил себе, как поведут его сечь, как у Севастьянова от испуга вдруг побелеет нос, и он весь будто похудеет немного, как Боровиков задрожит, запрыгает и захихикает от волнения, как добрый Масляников, с плачущим лицом, бросится
обнимать его и прощаться с ним, точно с осужденным на казнь.
Он
обнял ее
за плечи: она опустила глаза, Райский тоже; смех у ней пропал из лица.
«Ну, это — не Полина Карповна, с ней надо принять решительные меры!» — подумал Райский и энергически,
обняв за талию, отвел ее в сторону и отворил дверь.
— Что вы, оставьте, я сама!.. — говорила она в испуге, но не успела договорить, как он,
обняв ее
за талию, перенес через канаву.
Соловей лил свои трели. Марфеньку
обняло обаяние теплой ночи. Мгла, легкий шелест листьев и щелканье соловья наводили на нее дрожь. Она оцепенела в молчании и по временам от страха ловила руку Викентьева. А когда он сам брал ее
за руку, она ее отдергивала.
После разговора с Марфенькой Викентьев в ту же ночь укатил
за Волгу и, ворвавшись к матери, бросился
обнимать и целовать ее по-своему, потом, когда она, собрав все силы, оттолкнула его прочь, он стал перед ней на колени и торжественно произнес...
Он хотел было загрести ее
за шею рукой и
обнять, но она грозно замахнулась на него зонтиком.
Он закрепил и дом с землей и деревней
за обеими сестрами,
за что обе они опять по-своему благодарили его. Бабушка хмурилась, косилась, ворчала, потом не выдержала и
обняла его.
— Да, слаб, это правда, — наклонясь через спинку стула к Райскому и
обняв его
за шею, шептал Леонтий. Он положил ему щеку на голову, и Райский вдруг почувствовал у себя на лбу и на щеках горячие слезы. Леонтий плакал.
Он тоже встал и
обнял ее
за талию.
Она осторожно вошла в комнату Веры, устремила глубокий взгляд на ее спящее, бледное лицо и шепнула Райскому послать
за старым доктором. Она тут только заметила жену священника, увидела ее измученное лицо,
обняла ее и сказала, чтобы она пошла и отдыхала у ней целый день.
Если с вами играет в шахматы Павел Сергеевич Пущин, то, пожалуйста,
обнимите его за меня. Он, верно, вспомнит наши встречи в Кишиневе в 820-м году…
До него должен быть у тебя Фрейганг, бывший моим гостем по возвращении из Камчатки. Он же встретился дорогой с Арбузовым и передал посланный тобою привет. Арбузова провезли мимо Ялуторовска. — До того в феврале я виделся с H. H. Муравьевым, и он
обнял меня за тебя. Спасибо тебе! Отныне впредь не будет таких промежутков в наших сношениях. Буду к тебе писать просто с почтой, хотя это и запрещено мне, не знаю почему.
Неточные совпадения
Правдин. Лишь только из-за стола встали, и я, подошед к окну, увидел вашу карету, то, не сказав никому, выбежал к вам навстречу
обнять вас от всего сердца. Мое к вам душевное почтение…
Княгиня подошла к мужу, поцеловала его и хотела итти; но он удержал ее,
обнял и нежно, как молодой влюбленный, несколько раз, улыбаясь, поцеловал ее. Старики, очевидно, спутались на минутку и не знали хорошенько, они ли опять влюблены или только дочь их. Когда князь с княгиней вышли, Левин подошел к своей невесте и взял ее
за руку. Он теперь овладел собой и мог говорить, и ему многое нужно было сказать ей. Но он сказал совсем не то, что нужно было.
Как ни страшно было Левину
обнять руками это страшное тело, взяться
за те места под одеялом, про которые он хотел не знать, но, поддаваясь влиянию жены, Левин сделал свое решительное лицо, какое знала его жена, и, запустив руки, взялся, но, несмотря на свою силу, был поражен странною тяжестью этих изможденных членов.
— Анна,
за что так мучать себя и меня? — говорил он, целуя ее руки. В лице его теперь выражалась нежность, и ей казалось, что она слышала ухом звук слез в его голосе и на руке своей чувствовала их влагу. И мгновенно отчаянная ревность Анны перешла в отчаянную, страстную нежность; она
обнимала его, покрывала поцелуями его голову, шею, руки.
Все было у них придумано и предусмотрено с необыкновенною осмотрительностию; шея, плечи были открыты именно настолько, насколько нужно, и никак не дальше; каждая обнажила свои владения до тех пор, пока чувствовала по собственному убеждению, что они способны погубить человека; остальное все было припрятано с необыкновенным вкусом: или какой-нибудь легонький галстучек из ленты, или шарф легче пирожного, известного под именем «поцелуя», эфирно
обнимал шею, или выпущены были из-за плеч, из-под платья, маленькие зубчатые стенки из тонкого батиста, известные под именем «скромностей».