Неточные совпадения
Он повел было жизнь холостяка, пересиливал годы и природу, но не пересилил и только смотрел, как ели и пили другие, а у него желудок не варил. Но он уже успел
нанести смертельный удар своему состоянию.
Ему живо представлялась картина, как ревнивый муж, трясясь от волнения, пробирался между кустов, как бросился к своему сопернику, ударил его ножом; как, может быть, жена билась у ног его, умоляя о прощении. Но он, с пеной у рта,
наносил ей рану за раной и потом, над обоими трупами, перерезал горло и себе.
Если одна сторона не отвечает на страсть, она не будет напрасно увлекать другую, или когда наступит охлаждение, она не поползет в темноте, отравляя изменой жизнь другому, а смело откроется и
нанесет честно, как сама судьба, один явный и неизбежный удар — разлуку…
Выстрелы на дне обрыва и прогулки туда Веры — конечно, факты, но бабушка против этих фактов и могла бы принять меры, то есть расставила бы домашнюю полицию с дубинами, подкараулила бы любовника и
нанесла бы этим еще новый удар Вере.
Когда он открывал глаза утром, перед ним стоял уже призрак страсти, в виде непреклонной, злой и холодной к нему Веры, отвечающей смехом на его требование открыть ему имя, имя — одно, что могло
нанести решительный удар его горячке, сделать спасительный перелом в болезни и дать ей легкий исход.
— Какой удар
нанес я тебе! — шептал он в ужасе. — Я даже прощения не прошу: оно невозможно! Ты видишь мою казнь, Вера…
Ему предстояло — уже не в горячке страсти, не в припадке слепого мщения, а по неизбежному сознанию долга —
нанести еще удар ножа другой, нежно любимой женщине!
«Всё ли?» — думала она печально. Времени не стало бы стереть все ее муки, которые теперь, одна за другою, являлись по очереди,
наносить каждая свои удары, взглянув сначала все вместе ей в лицо.
— А посылать вас туда, — продолжала она, — нет, я не
нанесу вам этого нового оскорбления, не поставлю лицом к лицу с человеком, которого вы… не можете видеть равнодушно… Нет, нет!
Неточные совпадения
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего
нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Что это за скверный город! только где-нибудь поставь какой-нибудь памятник или просто забор — черт их знает откудова и
нанесут всякой дряни!
Аммирал-вдовец по морям ходил, // По морям ходил, корабли водил, // Под Ачаковом бился с туркою, //
Наносил ему поражение, // И дала ему государыня // Восемь тысяч душ в награждение.
Да черт его со временем // Нанес-таки на барина: // Везет Агап бревно // (Вишь, мало ночи глупому, // Так воровать отправился // Лес — среди бела дня!),
А тут его, проклятого, // И
нанеси нелегкая: // «Что это? — говорит.