Неточные совпадения
— Это правда, я глуп, смешон, — сказал он, подходя к ней и улыбаясь весело и добродушно, —
может быть, я тоже с корабля
попал на бал… Но и Фамусовы в юбке! — Он указал
на теток. — Ужели лет через пять, через десять…
— Я не проповедую коммунизма, кузина, будьте покойны. Я только отвечаю
на ваш вопрос: «что делать», и хочу доказать, что никто не имеет права не знать жизни. Жизнь сама тронет, коснется, пробудит от этого блаженного успения — и иногда очень грубо. Научить «что делать» — я тоже не
могу, не умею. Другие научат. Мне хотелось бы разбудить вас: вы
спите, а не живете. Что из этого выйдет, я не знаю — но не
могу оставаться и равнодушным к вашему сну.
Он вспомнил свое забвение, небрежность, — других оскорблений быть не
могло: сам дьявол
упал бы
на колени перед этим голубиным, нежным, безответным взглядом.
— А! вы защищаете его — поздравляю! Так вот
на кого
упали лучи с высоты Олимпа! Кузина! кузина!
на ком вы удостоили остановить взоры! Опомнитесь, ради Бога! Вам ли, с вашими высокими понятиями, снизойти до какого-то безвестного выходца,
может быть самозванца-графа…
— Это правда, — заметил Марк. — Я пошел бы прямо к делу, да тем и кончил бы! А вот вы сделаете то же, да будете уверять себя и ее, что влезли
на высоту и ее туда же затащили — идеалист вы этакий! Порисуйтесь, порисуйтесь!
Может быть, и удастся. А то что томить себя вздохами, не
спать, караулить, когда беленькая ручка откинет лиловую занавеску… ждать по неделям от нее ласкового взгляда…
Она и здесь — и там! — прибавил он, глядя
на небо, — и как мужчина
может унизить, исказить ум,
упасть до грубости, до лжи, до растления, так и женщина
может извратить красоту и обратить ее, как модную тряпку,
на наряд, и затаскать ее…
— Нет, как
на насущную потребность, следовательно, тоже не шучу… Какие шутки! Я не
сплю по ночам, как Райский. Это пытка! Я никогда не думал, чтоб раздражение
могло зайти так далеко!
— Экая здоровая старуха, эта ваша бабушка! — заметил Марк, — я когда-нибудь к ней
на пирог приду! Жаль, что старой дури набито в ней много!.. Ну я пойду, а вы присматривайте за Козловым, — если не сами, так посадите кого-нибудь. Вон третьего дня ему
мочили голову и велели
на ночь сырой капустой обложить. Я заснул нечаянно, а он, в забытьи, всю капусту с головы потаскал да съел… Прощайте! я не
спал и не ел сам. Авдотья меня тут какой-то бурдой из кофе потчевала…
Она хотела опять накинуть шелковую мантилью
на голову и не
могла: руки с мантильей
упали. Ей оставалось уйти, не оборачиваясь. Она сделала движение, шаг и опустилась опять
на скамью.
Он осторожно отворил и вошел с ужасом
на лице, тихим шагом, каким
может входить человек с намерением совершить убийство. Он едва ступал
на цыпочках, трясясь, бледный, боясь ежеминутно
упасть от душившего его волнения.
«Нет, не
могу выносить! Узнаю, что у него
на уме… Иначе я
упаду здесь, среди всех, если он еще… взглянет
на меня не так, как всегда…»
— Простите, — продолжал потом, — я ничего не знал, Вера Васильевна. Внимание ваше дало мне надежду. Я дурак — и больше ничего… Забудьте мое предложение и по-прежнему давайте мне только права друга… если стою, — прибавил он, и голос
на последнем слове у него
упал. — Не
могу ли я помочь? Вы, кажется, ждали от меня услуги?
— Бабушка! ты не поняла меня, — сказала она кротко, взяв ее за руки, — успокойся, я не жалуюсь тебе
на него. Никогда не забывай, что я одна виновата — во всем… Он не знает, что произошло со мной, и оттого пишет. Ему надо только дать знать, объяснить, как я больна,
упала духом, — а ты собираешься, кажется, воевать! Я не того хочу. Я хотела написать ему сама и не
могла, — видеться недостает сил, если б я и хотела…
Неточные совпадения
Смотреть никогда не
мог на них равнодушно; и если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь другое, то такое омерзение
нападет, что просто плюнешь.
Даже
спал только одним глазом, что приводило в немалое смущение его жену, которая, несмотря
на двадцатипятилетнее сожительство, не
могла без содрогания видеть его другое, недремлющее, совершенно круглое и любопытно
на нее устремленное око.
Ныне, роясь в глуповском городском архиве, я случайно
напал на довольно объемистую связку тетрадей, носящих общее название «Глуповского Летописца», и, рассмотрев их, нашел, что они
могут служить немаловажным подспорьем в деле осуществления моего намерения.
На пятый день отправились обратно в Навозную слободу и по дороге вытоптали другое озимое поле. Шли целый день и только к вечеру, утомленные и проголодавшиеся, достигли слободы. Но там уже никого не застали. Жители, издали завидев приближающееся войско, разбежались, угнали весь скот и окопались в неприступной позиции. Пришлось брать с бою эту позицию, но так как порох был не настоящий, то, как ни
палили, никакого вреда, кроме нестерпимого смрада, сделать не
могли.
И вдруг всплывала радостная мысль: «через два года буду у меня в стаде две голландки, сама
Пава еще
может быть жива, двенадцать молодых Беркутовых дочерей, да подсыпать
на казовый конец этих трех — чудо!» Он опять взялся за книгу.