Неточные совпадения
Не знали, бедные, куда деться,
как сжаться, краснели, пыхтели и потели, пока Татьяна Марковна, частию из
жалости, частию оттого, что от них в комнате было и тесно, и душно, и «пахло севрюгой»,
как тихонько выразилась она Марфеньке, не выпустила их в сад, где они, почувствовав себя на свободе, начали бегать и скакать, только прутья от кустов полетели в стороны, в ожидании, пока позовут завтракать.
— Любишь! — с
жалостью сказал он, — Боже мой,
какой счастливец! И чем он заплатит тебе за громадность счастья, которое ты даешь? Ты любишь, друг мой, будь осторожна: кому ты веришь!..
На ответ, что «вышла», он велел Марфенькин букет поставить к Вере на стол и отворить в ее комнате окно, сказавши, что она поручила ему еще с вечера это сделать. Потом отослал ее, а сам занял свою позицию в беседке и ждал, замирая от удалявшейся,
как буря, страсти, от ревности, и будто еще от чего-то…
жалости, кажется…
— Бабушка презирает меня, любит из
жалости! Нельзя жить, я умру! — шептала она Райскому. Тот бросался к Татьяне Марковне, передавая ей новые муки Веры. К ужасу его, бабушка,
как потерянная, слушала эти тихие стоны Веры, не находя в себе сил утешить ее, бледнела и шла молиться.
Скажут, что это ничего больше,
как жалость, сострадание, господствующие элементы в существе женщины.
Неточные совпадения
Разумеется, есть выражение чиновника в Пилате и
жалости в Христе, так
как один олицетворение плотской, другой духовной жизни.
— И главное, что гораздо больше страха и
жалости, чем удовольствия. Нынче после этого страха во время грозы я понял,
как я люблю его.
Но когда его обнажили и мелькнули тоненькие-тоненькие ручки, ножки, шафранные, тоже с пальчиками, и даже с большим пальцем, отличающимся от других, и когда он увидал,
как, точно мягкие пружинки, Лизавета Петровна прижимала эти таращившиеся ручки, заключая их в полотняные одежды, на него нашла такая
жалость к этому существу и такой страх, что она повредит ему, что он удержал ее за руку.
Она
как будто боролась между
жалостью разбудить его и желанием говорить с ним.
Он у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился,
как вредной слабости; и
жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.