Неточные совпадения
Глаза, как у лунатика, широко открыты, не мигнут; они
глядят куда-то и видят живую Софью, как она одна дома мечтает о нем, погруженная
в задумчивость, не замечает, где сидит, или идет без цели по
комнате, останавливается, будто внезапно пораженная каким-то новым лучом мысли, подходит к окну, открывает портьеру и погружает любопытный взгляд
в улицу,
в живой поток голов и лиц, зорко следит за общественным круговоротом, не дичится этого шума, не гнушается грубой толпы, как будто и она стала ее частью, будто понимает, куда так торопливо бежит какой-то господин, с боязнью опоздать; она уже, кажется, знает, что это чиновник, продающий за триста — четыреста рублей
в год две трети жизни, кровь, мозг, нервы.
Она сделала движение, встала, прошлась по
комнате, оглядывая стены, портреты,
глядя далеко
в анфиладу
комнат и как будто не видя выхода из этого положения, и с нетерпением села
в кресло.
— Здесь, здесь, сейчас! — отозвался звонкий голос Марфеньки из другой
комнаты, куда она вышла, и она впорхнула, веселая, живая, резвая с улыбкой, и вдруг остановилась. Она
глядела то на бабушку, то на Райского,
в недоумении. Бабушка сильно расходилась.
Он выбегал на крыльцо, ходил по двору
в одном сюртуке,
глядел на окна Веры и опять уходил
в комнату, ожидая ее возвращения. Но
в темноте видеть дальше десяти шагов ничего было нельзя, и он избрал для наблюдения беседку из акаций, бесясь, что нельзя укрыться и
в ней, потому что листья облетели.
Утром рано Райский, не ложившийся спать, да Яков с Василисой видели, как Татьяна Марковна,
в чем была накануне и с открытой головой, с наброшенной на плечи турецкой шалью, пошла из дому, ногой отворяя двери, прошла все
комнаты, коридор, спустилась
в сад и шла, как будто бронзовый монумент встал с пьедестала и двинулся, ни на кого и ни на что не
глядя.
А Райский, молча, сосредоточенно, бледный от артистического раздражения, работал над ее глазами, по временам взглядывая на Веру, или
глядел мысленно
в воспоминание о первой встрече своей с нею и о тогдашнем страстном впечатлении.
В комнате была могильная тишина.
Теперь он ехал с ее запиской
в кармане. Она его вызвала, но он не скакал на гору, а ехал тихо, неторопливо слез с коня, терпеливо ожидая, чтоб из людской заметили кучера и взяли его у него, и робко брался за ручку двери. Даже придя
в ее
комнату, он боязливо и украдкой
глядел на нее, не зная, что с нею, зачем она его вызвала, чего ему ждать.
Райский с удивлением
глядел, особенно когда они пришли
в контору на заводе и когда с полсотни рабочих ввалились
в комнату, с просьбами, объяснениями обступили Тушина.
Татьяна Марковна внутренне смутилась, когда Тушин переступил порог ее
комнаты. Он, молча, с опущенными глазами, поздоровался с ней, тоже перемогая свою тревогу, — и оба
в первую минуту не
глядели друг на друга.
Райский перешел из старого дома опять
в новый,
в свои
комнаты. Козлов переехал к себе, с тем, однако, чтоб после отъезда Татьяны Марковны с Верой поселиться опять у нее
в доме. Тушин звал его к себе, просвещать свою колонию, начиная с него самого. Козлов почесал голову, подумал и вздохнул,
глядя — на московскую дорогу.
Неточные совпадения
Сидя на звездообразном диване
в ожидании поезда, она, с отвращением
глядя на входивших и выходивших (все они были противны ей), думала то о том, как она приедет на станцию, напишет ему записку и что̀ она напишет ему, то о том, как он теперь жалуется матери (не понимая ее страданий) на свое положение, и как она войдет
в комнату, и что она скажет ему.
— Вот неразлучные, — прибавил Яшвин, насмешливо
глядя на двух офицеров, которые выходили
в это время из
комнаты. И он сел подле Вронского, согнув острыми углами свои слишком длинные по высоте стульев стегна и голени
в узких рейтузах. — Что ж ты вчера не заехал
в красненский театр? — Нумерова совсем недурна была. Где ты был?
Спор громче, громче; вдруг Евгений // Хватает длинный нож, и вмиг // Повержен Ленский; страшно тени // Сгустились; нестерпимый крик // Раздался… хижина шатнулась… // И Таня
в ужасе проснулась… //
Глядит, уж
в комнате светло; //
В окне сквозь мерзлое стекло // Зари багряный луч играет; // Дверь отворилась. Ольга к ней, // Авроры северной алей // И легче ласточки, влетает; // «Ну, — говорит, — скажи ж ты мне, // Кого ты видела во сне?»
Всё успокоилось:
в гостиной // Храпит тяжелый Пустяков // С своей тяжелой половиной. // Гвоздин, Буянов, Петушков // И Флянов, не совсем здоровый, // На стульях улеглись
в столовой, // А на полу мосье Трике, //
В фуфайке,
в старом колпаке. // Девицы
в комнатах Татьяны // И Ольги все объяты сном. // Одна, печальна под окном // Озарена лучом Дианы, // Татьяна бедная не спит // И
в поле темное
глядит.
И Раскольников, стараясь не
глядеть на нее, поскорей прошел
в комнату.