Неделю тому назад, в небольшой приходской церкви, тихо и почти
без свидетелей, состоялись две свадьбы: Аркадия с Катей и Николая Петровича с Фенечкой; а в самый тот день Николай Петрович давал прощальный обед своему брату, который отправлялся по делам в Москву.
— Что ж, сударь, это ваше уж дело; коли
без свидетелей спрашивать хотите, так отчего же и не отпустить, — отвечала Мавра Кузьмовна, — а, кажется, в законе этого не написано, чтоб без свидетелей спрашивать.
— Послушайте, дядюшка, — отвечал я. — Фому Фомича я еще не видал, но… видите ли… я кое-что слышал. Признаюсь вам, что я встретил сегодня господина Бахчеева. Впрочем, у меня на этот счет покамест своя идея. Во всяком случае, дядюшка, отпустите-ка вы мужичков, а мы с вами поговорим одни,
без свидетелей. Я, признаюсь, затем и приехал…
Шмага. Грубить — это твое дело, а я человек деликатный. Что такое был наш разговор? Это только прелюдия, серьезное будет впереди. Я имею другую тему, у меня теперь пойдет мотив в минорном тоне. Но
без свидетелей мне будет удобнее.
Неточные совпадения
— Письма,
без сомнения, могут подтвердить отчасти; но улики должны быть добыты прямым путем, то есть
свидетелями.
— Э, полноте, что мне теперь приемы! Другое бы дело, если бы тут находились
свидетели, а то ведь мы один на один шепчем. Сами видите, я не с тем к вам пришел, чтобы гнать и ловить вас, как зайца. Признаетесь аль нет — в эту минуту мне все равно. Про себя-то я и
без вас убежден.
Она была не
без лукавства. Если ей очень хотелось взглянуть на Обломова при
свидетелях, она прежде взглянет попеременно на троих других, потом уж на него.
Председатель начал было с того, что он
свидетель без присяги, что он может показывать или умолчать, но что, конечно, все показанное должно быть по совести, и т. д., и т. д. Иван Федорович слушал и мутно глядел на него; но вдруг лицо его стало медленно раздвигаться в улыбку, и только что председатель, с удивлением на него смотревший, кончил говорить, он вдруг рассмеялся.
— А нам еще строже запрещено быть
свидетелями и шаферами
без позволения, — заметил ему офицер, — а ведь вот я иду же.